Прямо напротив агоры действительно тарахтел двигателем большой катер. Все вокруг носились, тащили свои пожитки, и иногда, столкнувшись друг с другом, начинали обниматься. Исхудавший Каша лаял на приехавшего парня в засаленной кепке.
— Да, это мы — экспедиция, — говорила ему Аська, закидывая на борт свернутую палатку.
— А чё у вас тут случилось-то?
— Потом расскажем, потом, — отмахивались все от него.
— Мне велено вас довезти до Гороховки.
— Кем велено? — еще не веря своему счастью, спросила Санька.
— Да участковым нашим! Ему позвонил какой-то Костик и сказал, что вы тут с голоду помираете, и что у вас моторка затонула.
В толпе археологов раздался едва слышный вздох. Все оглянулись на Гагарину, схватившуюся за щеки и повторяющую:
— Не забыл! Не забыл!
Уже через несколько минут лагерь был полностью свернут, все взошли на борт и стали нервно ждать, скоро, что ли, отчалим.
— Подождите! Еще нет Андрюшки и Алены, — посчитала народ Санька, принимая командование на себя. — Кто-нибудь пусть сядет в кабину, а то на палубе будет тесно! Ася, возьми Данилку и Кашу, и идите туда.
— Кашу я сам возьму, — воспротивился Сальери, воспылавший вдруг к пуделю странной любовью.
— Не-ет! — запищал Данилка. — Я буду держать Кашу-какашу!
Обрадованный таким пристальным вниманием к своей особе, пес дико вращал хвостом и скакал по рюкзакам. В конце концов Сальери отнес его в кабину, а сам расположился на палубе. Остальные тоже расселись. Катер вскидывало на волнах прибоя, с непривычки всех мутило, но сойти на берег никто не решался. Рая от беспокойства громко чесалась, то и дело твердя:
— А вдруг кораблик сломается?! А вдруг мы затонем?! А вдруг…
— Типун тебе на язык! — одергивали ее все.
— Что, готовы? — произнес наконец Андрюшка, перекидывая ногу через борт. — Говорил я вам: все будет хорошо!
— Осторожно рюкзак клади, а то разобьешь все, — беспокоилась следовавшая за ним Алена.
Андрюшкин рюкзак был гигантский. Он аккуратненько положил его сбоку и уселся рядом с Санькой.
— Сына-то моего куда дели? — спросила Алена. — В кабине? Очень хорошо. Отчаливай! — крикнула она капитану.
Катер загудел с удвоенной силой, а потом, поддав назад, вышел в море.
Агора удалялась, сердце радовалось.
Они плыли уже больше часа. Ветер свистел в ушах, сидеть было неудобно, но никто не жаловался. Все молчали и думали о своем. Санька прикорнула на Андрюшкином плече и, улыбаясь, дремала. Сальери, страдавший от морской болезни, медленно зеленел и громко дышал.
— Иди к корме сядь поближе, — посоветовала ему Гагарина. — А то тебя, не дай бог, стошнит.
Сальери запыхтел и, держась за борт, начал передвигаться к примостившейся у самого трапа Алене. Катер вдруг подлетел на волне, и Сальери со всей мочи шлепнулся на Андрюшкин рюкзак. Рюкзак вздрогнул и взвыл.
— А-я-й! — заорал Сальери, отскочив.
— О, Господи! — вскрикнула Алена. — Не мог, что ли, поосторожнее?
— А чего это у вас там? — зашевелились все.
Андрюша растянул губы в ненатуральной улыбке и, помявшись, произнес:
— Да это так… Фигня одна… Не обращайте внимания. Только садиться на нее не надо, понятно?
— По-моему, — произнес Мухин, поддерживая очки, от которых оторвалась резиночка, — ты что-то… э-э… скрываешь от общественности.
— Да! — поддержала Рая. — Колись давай!
Рюкзак вдруг снова шевельнулся и что-то промычал. Все застыли в изумлении. Андрюшка тогда всплеснул руками, уставился в одну точку и перестал реагировать на окружающих. Санька тыкала ему в одно плечо, Раиса трясла за руку — но он молчал.
— Сережа и Вадик, — скомандовала тогда Гагарина, — немедленно вскрывайте рюкзак!
— Я вам вскрою! Ну-ка сели все быстро! — прикрикнула на них Алена.
— А-а, да ладно, Ален, — очнулся Андрюшка, — все равно ведь… — И со словами «Не ушибли вас там?» начал развязывать многочисленные лямочки.
Из рюкзака показался чей-то лысый затылок.
— Кто это?! — простонал Мухин. У остальных пропал дар речи. Все, открыв рты и вцепившись друг в друга от ужаса, взирали на кого-то вполне человеческого.
Высунувшаяся из рюкзака голова вдруг повернулась, и народ исступленно завопил.
Это был весь обросший и взопревший от сидения в тесноте Пал Палыч. Пока он вылезал, люди продолжали истерично орать и визжать. Вадик закатил глаза и зашевелил губами в молитве. Рая, глядя на него, перекрестилась, не переставая выть, как сирена. Мухин вдруг потерял сознание, грохнувшись на Серегу, потом очнулся, глянул на Пал Палыча и снова упал в обморок.
— Всем успокоиться! — произнес вдруг Пал Палыч своим громовым голосом. — Я чудесным образом исцелился. Жив я, понимаешь ли… Можете по этому поводу радоваться и прекратить этот содом.
Народ сразу заткнулся. Теперь, если не считать рева мотора, на палубе воцарилась мертвая тишина.
— Как это у вас получилось? — наконец вымолвила Санька, осознав, что перед ней не ходячий труп, а вполне живой профессор. — Мы же видели, что вы были мертвый-премертвый. А чудесных воскресений не бывает, это медицинский факт!
Пал Палыч сидел на своем пустом рюкзаке и в раздумье разглаживал то, что наросло на его лице за все эти дни.
— Ну, понимаете ли…
— Давайте я расскажу, — пришел ему на помощь Андрюшка.
Профессор махнул рукой.
— Ладно, чего уж там… Валяй!
И Андрюшка рассказал следующее:
Пал Палыч действительно хотел продать часть клада неким иностранцам. Но вовсе не из личной наживы, а для того, чтобы иметь возможность и дальше финансировать раскопки Кирея. Вузы же денег, как известно, не дают, а спонсоров днем с огнем не сыщешь. Костика Пал Палыч знал уже сто лет, так как он являлся известным на все побережье спекулянтом древностей. У него действительно есть и огромные связи, и знакомые бандиты, которые кому хочешь голову открутят, если понадобится, и даже собственный корабль.
После обнаружения клада Пал Палыч неосмотрительно позвонил этому аферисту, чтобы через него найти потенциальных покупателей на некие ювелирные изделия, датируемые III веком до нашей эры. Костик согласился помочь, но назначил такие грабительские проценты со сделки, что хуже некуда. И тогда профессор решил обойтись без него… Созвонившись с иностранцами, он договорился, что Ася встретится с ними в Керчи. Но, по всей видимости, Костиковы агенты что-то пронюхали, и буквально на следующий день он сам явился на раскопки, чтобы лично проконтролировать ситуацию.
По сути дела Пал Палыча почти поймали на месте «преступления». Костик прямо заявил ему, что будет ходить за ним по пятам, но выяснит, что он скрывает. Рано или поздно он должен был узнать про клад, а тогда Пал Палычу просто бы не жить.
От проклятущего торгаша и вымогателя надо было как-то спасаться. Сначала Пал Палыч решил было
