— А при чём здесь Бен? Меня зовут Люк Скайуокер, а не Бен Кеноби. Не замечаешь разницы?
— Не всегда, — ответила Лея. — А иногда вообще не замечала.
— А я — между тобой, Бейлом и Мотмой.
— Да, — она вдруг улыбнулась. — Ты прав, братишка. Нам, пожалуй, стоит познакомиться заново, — она протянула ему руку. — Лея.
Люк ухмыльнулся и пожал её.
— Люк, — ответил он. — С фамилиями у нас пока туго?
Лея подумала.
— А я не против фамилии Скайуокер, — сказала она. — В общем, династия. Я думаю, мне помогут переоформить документы.
— Да и я не против, — кивнул Люк.
Они выпустили руки друг друга, задумчиво друг на друга посмотрели.
— Вот так оно и бывает, — неопределённо сказала Лея. — Когда твоя природа выползает из-под… Не удивляюсь, что Бейл так трясся… Кстати, ты знаешь, что он жив?
— Бе-эйл?
— Да.
— Он супермен?
— Он трус и предатель, — сухо ответила Лея. — Он сбежал с Альдераана. И когда планету взорвали, его там не было.
— Ччч… ситх.
— Ситх? — взвилась Лея. — Не ситх, а… — не найдя термина, она просто выругалась. Люк с уважением на неё посмотрел. — Эта тварь… с поехавшими мозгами…
— Не знаю, — ответил Люк. — По-моему, мозги у них как раз-таки никуда не ехали. По-моему, они всё очень грамотно просчитали.
— Я не могу понять, — сказала Лея, явно не слушая его. — Он меня любил? Или он меня использовал?
— Не знаю, — тихо ответил Люк. — Проще всего было бы сказать: «использовал», но… Это как с Беном. Я знаю, он меня использовал. Но ты знаешь… пока мы летели в корабле… на Альдераан… Я знаю, что, не смотря ни на что, он ко мне привязался.
— Внезапно вспыхнувшие отеческие чувства не помешали ему исполнить свой долг, — с ядовитой насмешкой прокомментировала Лея.
— Бен замкнул меня на себе, — сухо ответил Люк. — Я знаю. Мы разобрались. Я знаю, что он использовал мои мозги. И всё же…
— Стой. Ты это о чём?
— О том, что Оби-Ван и Йода развили мои способности ровно настолько, чтобы замкнуть их на себе, — ответил Люк. — И я ничего в мире Силы не чувствовал. Кроме них. И кроме того, что они мне внушали. Мы вместе с отцом разобрались в этом. И всё же…
—
— Я сам почувствовал, — Люк вздёрнул плечи. — Мне жаль.
— А я себя не жалею.
— Мне жаль не себя. Бена.
Лея вгляделась в него.
— С чего это вдруг?
— Не знаю. Просто жаль. Потому что всё это слишком отвратительно.
— Я не понимаю твоей логики.
— А её нет, — Люк пожал плечами. — Мне просто его жаль.
— Не смотря ни на что?
— Именно поэтому.
— Ты меня сбиваешь с толку.
— Я сам себя сбиваю. Но… понимаешь… я ведь знаю. Чувствую. В нём… в Оби-Ване — остался человек. Подо всем этим спудом. И человеку этому — плохо. Я вот… я могу ото всего этого освободиться. И быть счастливым. А он… куда он уйдёт от себя?
— Что-то в этой галактике очень любят несчастненьких, — ухмыльнулась Лея. — Например, мой несчастный приёмный отец. О ужас. Дама сердца ему отказала. Власти у него оказалось — пшик. И только дочь той, кого он любил от того, кого он ненавидел, скрашивала его печальные дни…
— Лея.
— Что?
— Я ведь не о Бейле.
— Ну, о Бене. Тот тоже когда-то сделал свой выбор.
— Нет. Неверно. Ты не понимаешь. Этот выбор сделали за него. И… заставили этому выбору подчиниться. Я-то знаю. Со мной то же самое.
— Причём это то же самое проделал всё тот же Бен!
— Да. И ещё Йода. Понимаешь, это цепочка. Дурная зависимость. Когда каждый по этой цепи передаёт свою несвободу другому. Оби-Вану нечего мне было передавать. Кроме своей несвободы. У него не было ничего больше. Ты это понимаешь?
— Братишка, ты хочешь понять всех и вся? И простить?
— Но ведь отец жив. Непоправимого не случилось. И поэтому я могу подумать и…
— Братишка, — жёсткое лицо Леи неожиданно смягчилось, — и тебя такого хотят сделать ситхом?
— Да не хотят! — Люк засмеялся. — Мне отец сказал, что они раскрывают природу, а не ломают людей… Что я похож на его мать, мою бабку, — он с невероятной гордостью посмотрел на Лею. — Он мне про неё много рассказал. Он… он принимает меня такого. Я для него неопасен. Потому что я его люблю.
— С ума все съехали, — сказала Лея. — Тоже мне, огонёк… А вот я прощать не умею, — сказала она задумчиво. — Никому и ничего. Палпатин поступил умно, когда пошёл ко мне сам. На Вейдера у меня аллергия. Не прощаю людей, которые меня видели слабой. Что ты смеёшься?
— А ты себе возьми фамилию Вейдер.
— А… не, не возьму. Если ты намекаешь на то, что у нас с ним похожи реакции…
— Да не похожи, а в точку.
— …то это совсем не повод, чтобы дружески обнявшись, уйти в закат. Скорей наоборот. Такие как мы, друг друга не переносят. На одной территории, — она задумалась и замолчала. — Удивительно ставит мозги ощущение себя настоящей, — пробормотала она. — Только это отнюдь не означает мир, дружбу и всеобщую любовь. Напротив…
— Возможно, — кивнул Люк. — Для тебя — так. А со мной по-другому. Я ведь другой. Понимаешь?
— Да.
Сестра смотрела на брата. Медленно кивнула. Раскрыла ладонь. Остатки мяча, похожие на лохматый цветок, вспорхнули с пола и опустились прямо в ладонь.
— Что-то изменилось?
Она кивнула:
— Изменилась я.
— Ты такая же резкая.
Она пожала плечами.
— Я не о характере.
— А о чём?
— Обо всём сразу, — она вздохнула, закрыла глаза, вновь открыла. — Почему бы не сказать? В моей голове меняют друг друга геологические пласты. В моей душе — тоже. Панцирь убран. И глаза стали видеть. Понимаешь ли, дело не в сломе мировоззрения, а в аккуратной маленькой такой фигне — я стала видеть. Мир стал другой. И я стала осознавать себя другой. На фоне того, что со мной происходит, вся эта импо-
