ПРОМЕЖУТОК МЕЖДУ КАРТИНАМИ
Время
КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
Люди и дроиды
Дроиды и люди
Это волокучее, тянущееся настроение: липкая густая масса тёмного медлительного потока над точкой раскалённой боли внутри — требовало выхода. Убить кого-то пока не получалось. Да он и не развлекался этим. Убивал он всегда холодно. Иногда с отвращением. И только по необходимости.
Не было у него дара лёгкого убийства.
Разговор с сыном не очень-то помог.
И тут он вспомнил: дроиды. Конечно же. Он как раз оставил себе заметку на потом. Когда будет время. Когда его будет слишком много.
Всё равно не заснёт. А снова пускаться в высокоинтеллектуальные разговоры: хватит. Свою норму он исчерпал.
Он поднёс правую руку с комлинком на запястье к маске:
— Технический отдел. Где дроиды, захваченные вместе с повстанцами на Эндоре?
Секунда осмысления информации, а затем знакомый голос ответил:
— Милорд, всего два дроида: класса дроид-секретарь и класса астродроид.
— Верно.
Этот парень часто оставался дежурить в техническом отделении по ночам. Вейдер угадывал в нём ту же страсть, что и у себя в молодости и детстве. И между ними установилось нечто вроде молчаливой приязни.
— Они в отсеке ДО-09, в отключённом состоянии.
— Правильно. Общее техническое состояние?
— Никаких серьёзных повреждений. Полностью готовы к употреблению.
— Перешлите их в мою личную мастерскую, лейтенант. И не включайте.
— Есть, сэр.
Ну что ж. Теперь он займёт руки и голову в привычном для себя смысле.
В своей мастерской он некоторое время рассматривал двух дроидов, лежащих там неподвижными металлическими конструкциями там, куда их вынес конвейер.
«Мастерская» — неверно сказано. Это помещение было оборудовано так, что походило скорей на информационный или программный центр, нежели на примитивные мастерские его детства.
Но у него из детства осталось много терминов. «Мастерская» — термин привычный.
Он подошёл к дроидам. Встал рядом. Провёл перчаткой по корпусу каждого. Осторожно, словно стирая пыль. А потом по очереди включил их.
В пустых и тёмных до того фоторецепторах дроида-секретаря сгустились в глубине световые точки. Через мгновение оба они были залиты жёлтым светом. Светом нестерпимой яркости, который затем стал ещё ярче… и тут дроид закричал.
Вейдер от изумления не реагировал три секунды. Дроид кричал на одной ноте, постепенно переходящей в ультразвук. А в фоторец… в глазах…
— Молчать, — сказал Вейдер негромко. — С ума сдурел, что ли?
Интересно, подумал он про себя капельку отрешённо, и где это так его довели? Что с его микросхемами понаделали, если он так реагирует… А, стоп.