– Не знаешь! – задохнувшись от бега и ярости, прохрипел я. – Не знаешь?! А это что? Это что?! – тыкал я ему в нос чеком. Я едва сдержался, чтобы не ударить его. – Тут только сорок долларов!
– Обычное жалованье. – Он пятился, но ответил довольно спокойно.
– Врешь! Обычное жалованье – пятьдесят долларов. Как платишь окномою, которого я заменил. Почему такая разница?
– Он американец, – последовал ответ.
– Какая разница?
– А у себя на родине ты больше получал? – ехидно усмехнулся он.
– А какое тебе дело? Я работаю в Америке и должен получать по местным ставкам, как получал до сего времени.
– Определенной ставки нет.
– Но почему другие платят больше?
– А по-моему, ты должен быть мне благодарен и за это. Ведь ты был безработным.
– А где сказано, что безработные должны работать по пониженным ставкам? Я спрашивал тебя. Ты ответил: жалованье обычное.
– Ну да, обычное… для вашего брата… – снова усмехнулся он.
– Это подло! – крикнул я. – Подло!
– Ну-ну! Ты полегче. А то я укажу тебе дорогу! – Он сжал кулаки.
– Подло и гнусно! – еще резче и громче повторил я. – Ты хочешь присвоить себе эти десять долларов.
– Ничего подобного! Я провел это через контору.
Он охотно указал бы мне дорогу, но моя ярость, повидимому, смущала его.
– Ничего подобного, – повторил он.
– Тогда какой тебе интерес грабить меня? Вряд ли дирекции этого здания нужна твоя услуга.
– Я это сделал из принципа.
– Из принципа?!
– Да, из принципа.
– Вот как! Так это же принцип Ку-клукс-клана! – выпалил я ему в лицо оскорбительную для многих фразу и сжал кулаки… Но, к моему удивлению, форма «все с той же усмешкой спокойно ответил:
– А хотя бы и так…
С минуту мы свирепо глядели друг на друга. Не знаю, что думал он в эту минуту, но я живо вспомнил… группу Ку-клукс-клан на трибуне в длинных белых халатах и остроконечных капюшонах, с прорезами для глаз. Оратор группы, ворочая своей мертвой головой и жестикулируя, надрывался, чтобы привлечь внимание прохожих: «От его величества императорского чародея ко всем духам, драконам, гидрам, великим лешим и домовым, великим титанам и фуриям, гигантам, циклопам, ужасам и всем гражданам невидимой империи, рыцарям Ку-клукс-клана, Мы принимаем в свою организацию всех, кто поклянется в верности нашей идее. Наш устав: рыцарство, благородство, защита семейного очага, целомудрие женщин, патриотизм и гегемония белых…» Это была церемония привлечения членов в организацию Ку-клукс-клан… Не был ли этот тип членом этой организации?
Словно угадав мои мысли, форман членораздельно проговорил:
– А хотя бы и так…
Я понял, что разговаривать с ним было излишке. Надо было принять другие меры. Но уйти, не разрядив хотя бы часть своей ярости, было не в моих силах. И я глухо, но членораздельно произнес то, что так невыносимо для уха Ку-клукс-клана, что заставляет меняться в лице любого из них:
– Ты не стоишь задницы старого негра…
Форман действительно изменился в лице, побелел, опешил.
– А теперь я пойду… – И я ушел. Он не последовал за мной.
…Я получил некоторое моральное удовлетворение, но материально от этого ничего не выиграл. Десять долларов! Для безработного это целое состояние. И что за наглость! Нет, я должен получить за свой труд полностью. И, подхлестываемый новой волной обиды и горечи, я смело направился в кабинет управляющего. Управляющий – «большой человек» и, насколько мне известно, такими мелочами, как разбор конфликтов, не занимается. Но мне нечего было терять.
Пожилой, солидный мужчина с карандашом в руке стоял боком ко мне и внимательно рассматривал висевший на стене план дома. На мое приветствие он только удивленно повернул голову. Не ожидая его вопросов, я коротко изложил причину моего прихода. Он слушал, не меняя позы.
– Меня это не касается, – тихо сказал он.
– Но форман вам подчинен.
– Подчинен, но я не вмешиваюсь в его обязанности. На то он и форман.
– Странно! К кому же я должен тогда обращаться?
– Меня это совершенно не касается.
Он говорил тихо, но так категорично, что я понял: и с ним разговаривать нечего-
