Когда Стоян вновь обрел способность видеть, под ним была ровная серо-лиловая поверхность, освещенная спокойным светом Луны.
— Ну, и дела! — пробормотал он. — Впрочем, это меня уже не касается… Лишь бы не помешало нашим планам…
В тот момент, когда Лава ослепла от яркой вспышки, сопровождавшей громким хлопком, и вдруг наступила тьма, на нее навалилось что-то тяжелое и вонючее. На рот что-то приклеилось, и она не могла разлепить губы. Ее тело сильно вмялось в нечто твердое, то ли камень, то ли корень, и ей показалось, будто внутри треснуло. «Ребро сломалось!» — испугалась она. Стало очень больно. Лава попыталась закричать: «Молчун!», но из заклеенного рта раздалось только глухое «у-у-у»… Ее стукнули по голове, отчего она на какое-то время потеряла сознание и не услышала, как кто-то просипел ей на ухо: «Молчи, сука!». А если б и услышала, то не поняла бы чужого языка. Когда она пришла в себя, ее куда-то тащили за руки и за ноги. Лава стала дергаться, вырываясь, и мычать изо всех сил. Но на ее подергивания никто не обращал внимания, а мычания никто не слышал. Кандид, правда, посмотрел туда, где была Лава (ему послышались посторонние звуки), но после яркого света ничего не увидел, а звуков больше не было. Но все равно он ощущал беспокойство, которого не мог объяснить.
— Ну, что? — спросил он Наву. — Кончили?
— Да, — устало и удовлетворенно ответила она. Эта была ее первая инициализация Города, как и у Риты. Да еще где — на Белых Скалах, куда ни одна подруга не ступала.
— Рита идет к вам, — сообщил Перец. — Молодцы, подруги! Не знаю, как результаты, а процесс выглядел фантастично!.. Тут МБМ отметил какое-то подозрительное шевеление в кустах неподалеку. Не исключено, что кто-то вас засек. Будьте внимательны! Может быть, стоит поторопиться ко мне.
— Да, мне тоже показалось, — сказал Кандид. — Надо посмотреть.
Он подошел к кустам, которые вызвали у него подозрение, включил фонарик. Подошла Нава. Поломанные ветви, примятая трава свидетельствовали о том, что здесь кто-то был. Только как давно? Может, до их прихода?..
Нава опустилась на колени. Посмотрела на траву, на сломы ветвей.
— Похоже, здесь были совсем недавно, — констатировала она. — Рита, — сказала она в переговорное устройство, — поторопись, кажется, надо уходить.
— Лечу, — ответила Рита. — Сейчас верхом на мертвяка сяду.
И буквально через пару минут она соскочила с мертвяка рядом с Навой и Кандидом.
— Что тут у вас? — поинтересовалась она.
Ей показали и рассказали.
— Ну, и пошли отсюда, — ринулась она в темноту.
— Ну ее к черту! — услышала Лава, непонятные звуки. — Бросай! Надоело тащить!.. — И ее грубо бросили на землю. Она попыталась вскочить, но руки и ноги были чем-то больно сцеплены, и Лава только каталась по траве, слыша мужской гогот. Вдруг ее ослепил яркий свет нескольких фонариков, и она зажмурилась.
— Русалка! — раздался общий вскрик.
— Первый, быстро к шефу, — раздался командирский голос. — Скажи, что Клавдий прислал, русалку поймали. Он наградит, обещал, ты заслужил… Одна нога здесь, другая там!.. Ну-ка, снимите с нее тряпки!.. Ох, хороша! Свежачок!.. Волосищи-то! Волосищи!.. У наших баб теперь таких не бывает. Сразу видно — русалка. Дуй, первый!.. И глазищи зеленые, как трава… Наверное, наше озеро ее привлекло, искупаться захотелось… Искупаешься, рыбка, искупаешься… Это мы тебе обеспечим… Но попозже. Сначала ты нас порадуешь, рыбонька… Надо ее объездить к прибытию шефа. Ну-ка, расстегните наручники на ногах и раздвиньте их!..
Лава не понимала, что с ней делают, но ей было страшно. Сначала ноги освободили, но, когда она попыталась встать, двое мужиков схватили по ноге руками и потянули их в стороны. Третий с рыком упал на нее. Тело пронзила боль от сломанных ребер. Она вскрикнула. И тут стало очень больно между ног. Она замычала и забилась, пытаясь скинуть с себя страшную тяжесть, но ее крепко держали за руки и за ноги. Теперь она поняла, что происходит. Ее делают женщиной. Но она хотела, чтобы это сделал Молчун! Она для него себя берегла! Он бы не сделал ей так больно. Женщины в деревне рассказывали, что это не всегда больно, если мужик ласковый. От отчаяния она забилась еще сильней, пытаясь освободиться, а Домарощинер визжал от восторга. Потом отвалился.
— Ну, быстро следующий! — скомандовал он. — Пока шеф не прибежал.
И следующий моментально нашелся.
Тузик бежал, как его разбудили, в трусах, на бегу протирая глаза. Хмель еще не выветрился, но уже почти не нарушал координации движений.
— Русалочка! Ах, русалочка! — бормотал он в предвкушении…
Алевтина даже не проснулась, когда он вскочил.
— Так, — скомандовал Домарощинер. — Взяли за руки-за ноги, вон большая лужа — окунуть и прополоскать, чтобы крови не было, а то шеф головы оторвет!.. И молчать!..
Лава была от боли практически без сознания — так, доносились отдельные непонятные звуки. Ее опустили в довольно глубокую лужу, подергали туда-сюда в воде и выбросили на берег. Потом оттащили на сухое место. И тут появился Тузик, всклокоченный, с горящими глазами в трусах.
— Где моя русалочка?! — возопил он.
— Вон, — показал Домарощинер.
Тузик недоверчиво посмотрел на почти бездыханную девчонку.
— Почему мокрая?!
— Так ведь из озера выловили! — объяснил Домарощинер.
Телохранители подтверждающе закивали. Первый хотел было что-то сказать, но почувствовал острое лезвие сзади и прикусил язык.
— Почему без сознания?
— Видимо, не может долго без воды, как рыба, — не растерялся Домарощинер. — Потому и не донесли до тебя. Послали гонца… Быстро вкусите прелестей русалочьих и надо ее обратно в озеро, чтобы не сдохла.
— М-да? — недоверчиво промычал Тузик. — Ее бы вымыть и высушить…
— Сдохнет, — покачал головой Клавдий-Октавиан. — Русалки в сухом виде не могут… Смотрите, какая прелесть — волосы до пят, глаза, когда откроет, зеленущие… Откушайте, Туз Селиванович, не пожалеете.
— Й-ех! — взвизгнул Тузик и, спустив трусы, ринулся на русалку.
Лава застонала и открыла глаза, полные ужаса и боли.
— И правда — зеленые, — просипел Тузик радостно. — Русалка!.. Ну, Клаша, озолочу!..
— Что за шум? — насторожился Кандид. — Осторожно, я посмотрю.
Он исчез в кустах прежде, чем Нава с Ритой успели среагировать. С его-то слоновьим изяществом только и ходить на разведку. Поэтому, не дожидаясь его возвращения, они бесшумно ринулись следом.
Кандид увидел световое пятно, огороженное несколькими мужскими силуэтами. В центре пятна наблюдалась какая-то возня. Приблизившись, он понял, что там насилуют женщину. Это было совершенно очевидно. И он, не раздумывая, бросился вперед, сорвав с шеи заветный скальпель.
Кто-то из круга среагировал на шум и повернулся к Кандиду. Его рука автоматически выстрелила кулаком в лицо нападавшему. Но Кандид, натренированный поединками с мертвяками, молниеносно припал на колено и полоснул скальпелем по ноге, перерезав подколенные сухожилия. А когда противник согнулся от боли, не глядя, полоснул лезвием по шее и бросился в центр светового круга, образованного светом карманных фонариков. От неожиданности круг распался, световые пятна заметались, а Кандид уже оказался около жертвы и, схватив насильника за волосы, резким движением содрал с поверженной
