революции в Поднебесной.
Надежды еще оставались: на пленуме ЦК ВКП(б) в июле 1927 года
Сталин заявил, что схватка с империалистами неизбежна в ближайшие годы: 'Отсюда задача: оттянуть войну против СССР либо до момента вызревания революции на Западе, либо до момента, когда империализм получит более мощные удары со стороны колониальных стран (Китая и
Индии)'. И приблизительно с 1927 года Сталин начинает ориентироваться скорее не на вмешательство посредством Коминтерна в дела других государств, а на так называемую 'позицию третьего радующегося' (двое дерутся, третий – радуется).
В том же 1927 году, анализируя международную обстановку, товарищ
Сталин произнес буквально следующее: 'Отсюда задача – учесть противоречия в лагере империалистов, оттянуть войну, откупившись от империалистов, и принять все меры по сохранению мирных отношений'
‹Сталин И.В. 'Сочинения'. М., 1954. Т.10. с.288-289.›. Эта мысль позже неоднократно повторялась им в разном контексте, например в своей 'знаменитой' 'гиперсекретной' речи на 'сверхтайном' заседании
Политбюро 19 августа 1939 года. Это говорит о том, что товарищ
Сталин пытался в будущей войне занять позицию 'третьего радующегося', что в мировых войнах двадцатого века удавалось только
США. Отсюда вывод – в планы товарища Сталина не входило активное участие в войне, когда все классы сплачиваются вокруг национального правительства. А вот после войны, на руинах, когда бедствия народов обостряются победителем до предела ‹Товарищ Сталин не предполагал, что по окончании Второй мировой победители окажутся достаточно умны, чтобы учесть уроки мира после Первой мировой и не дадут побежденным погрязнуть в удручающей нищете и революциях.›, появляется реальная возможность подраскачать существующий порядок вещей и разрушить
'весь мир насилья'.
Вообще-то, аргументов как в ту, так и в другую сторону очень много. Вопрос этот на данный момент дискутируется и однозначного решения не имеет. Во всяком случае, сейчас нам не известен документ, в котором товарищ Сталин дал бы четкое обоснование своей позиции по этому поводу.
Пункт 3. Товарищ Сталин и кадры
Ленин, беря верх над противниками в партии, не только не уничтожал их, но и сохранял за ними руководящие посты – лишь бы толково работали. Пример – Троцкий. 'Политическая проститутка', по словам того же Ленина, человек, фактически проваливший первый тур
Брестских переговоров. Или Каменев с Зиновьевым, выдавшие дату октябрьского выступления. Что бы Сталин сделал с такими ренегатами?
Тем не менее при В. И. они были виднейшими функционерами, неоднократными оппонентами Ленина (по Бресту, по НЭПу, по мировой революции и т.д.) и прочих товарищей, более того, достаточно близкими (во всяком случае, их разногласия никогда не превращались во вражду) к Ленину людьми, и все это продолжалось, пока Ильич не отошел от дел – консолидирующий центр партии, ее ось.
А кто был Сталин? Политический дворецкий в закрытом академическом клубе. Имел значение, только когда исполнял ленинские поручения.
Понимая это, старался держаться в фарватере Ильича, поскольку каждый раз, когда Сталин пытался выражать свое личное мнение, окружающие видели его полную несостоятельность – при этом он был походя бит всеми, кому не лень ‹Симптоматично, что свой первый министерский пост – нарком по делам национальностей получил не за способности, а, по большому счету, за национальность. А проект союзного государства, выработанный Сталиным, Ленин с ходу забраковал и стал переписывать, после чего ему стало так плохо, что вождь чуть не помер в декабре
1922 года.›. Однако в ходе своего 'порученчества' Сталин, надо отдать ему должное, стал приобретать определенную самостоятельность и набирать собственный вес. А после смерти безусловного лидера -
Ленина – каждый имел свой шанс. Будучи очень осторожным, Сталин всегда стремился занять позицию союзника коалиции слабых, направленной на сокрушение сильного, и в мутном потоке насыщенной интригами и враждой партийной жизни это ему каждый раз удавалось.
Роют яму идейные противники – Бухарин, Каменев да Зиновьев под блестящего Троцкого. Великолепно! Бухарин – куда ни шло, тот хоть иногда мог снисходить до сталинского уровня. А пока жив честолюбец
Троцкий, путь к власти Coco вообще заказан.
Вот и переждал Сталин всех, помогая каждому следующему перевороту, которые от года к году становились все грязнее и кровавее. Ведь культурная надстройка большевиков – фанатично преданные идее профессиональные революционеры – вскоре кончилась, и пошли 'из грязи в князи' – люди, по сути чуждые большевикам. Недаром большинство будущего сталинского окружения имело мизерный партийный стаж, что означает, что они просто в свое время примазались к большевикам как к победителям с целью сделать карьеру, будучи в лучшем случае расплывчато-сочувствующими, обычно равнодушными, а иногда и совершенно оппозиционными (Берия – дашнакский контрразведчик ‹Можно вспомнить еще и А.Я.Вышинского – пламенного меньшевика, требовавшего во время процессов 1930 г. крови старых большевиков, некогда своих противников.›). Вот для таких людей
Сталин и мог стать 'старым большевиком' и 'Лениным сегодня', не будучи, в сущности, ни тем, ни другим. Ведь он когда-то был точно таким же попутчиком большевиков и, ничего не понимая, взирал снизу вверх на 'отцов- основателей' партии.
'Незаменимых у нас нет' – любимая поговорка Сталина – во многом относится и к нему самому. Повторим: нужно отдать ему должное – чтобы соответствовать тем вершинам власти, на которые он вскарабкался, ему нужно было освоить знания своих предшественников.
Он считал, что заменил их с успехом. И выдвиженцев своих учил тому же. Сталин, как мог, восполнял пробелы в своем достаточно хилом образовании. Как мог, ковырялся в марксизме. Предпочитал прикрываться притянутыми за уши цитатами классиков. Как мог, осваивался в военном деле. В Гражданскую кучковался с Ворошиловым и
Буденным. Потом стали поговаривать, что техника – лучше, на парадах внушительнее, перед послами престижнее. Но сам-то он в ней – ни бум-бум. Да и откуда? Данные вызубрил – память, слава Богу, позволяет, а хорошо или плохо – сказать сам не может. Нужен знаток,
А кто? Проверенные друзья – Ворошилов с Буденным – технику не любят.
Терпят, раз уж мода нынче такая, но стараются задвинуть подальше, поскольку сами как были в Гражданскую 'бравыми конниками', так ими и остались. Есть переметнувшиеся царские генералы и офицеры. Они, исходя из опыта Первой мировой, считают, что 'да, техника должна быть'. Есть новомодные знатоки – вундеркинды! – Тухачевские всякие, да Триандафилловы. Да только кто они? Тухачевский – чуть ли не при всем Генеральном штабе т.Сталина 'непрофессионалом' обзывает.
Триандафиллов – дружок Тухачевского.
Все это можно выразить кратко: Ворошилов – человек Сталина, его личный друг, а Тухачевский и его присные под него роют. Пройдет предложение Тухачевского и Уборевича о смещении Ворошилова с поста наркома, и кто будет армией руководить? Тухачевский? А кто он? А может ли товарищ Сталин быть в нем уверенным так же, как в безоговорочно преданном Климе? Однозначно, нет. В системе, построенной под Сталина, не было места человеку, который не был человеком из окружения Сталина.
Остается одно – сажать. После долгого колебания Сталин решил, что лучше плохая армия в кулаке, чем хорошая, но на длинном поводке.
Сталину нужна была армия, служащая ему не как тому, кто занимает должность генсека, а как отцу родному, как Хозяину.
Случись в Политбюро какая-то интрига, армия должна была сразу и безоговорочно поддержать Сталина, причем, рьяно и по собственной инициативе. А на такое были способны только те люди, которые знали, что сидят не на своем месте, и что без воли Хозяина они снова станут теми, кем и были, – то есть никем.
Отсюда следует, что вся суворовская теория 'акульих зубов', когда, якобы, для улучшения боеспособности армии ее мозги нужно слегка перестрелять – полный бред. В конце тридцатых, действительно, происходил процесс улучшения армии путем ее отстрела, но только не в сторону повышения боеспособности, а в сторону повышения лояльности.
То, что боеспособность при этом, как правило, страдала ‹Были возможны и исключения. Например,
