– Не подходи. – Попросила поспешно я, выставив ладонь. – Я боюсь тебя.
К горлу подступили слезы. Отчего-то все время забывалось, что Филипп мог причинить мне не меньший вред, чем все остальные жители Гнезда. Для них я являлась лишь обычной человеческой девушкой, достаточно хрупкой и уязвимой. Помехой их привычной жизни, злобным демоном, разрушившим их шаткое спокойствие.
– Саша! – Голос парня дрогнул. – Я не могу это контролировать, в последнее время меня переполняет злость. Тоже происходило сегодня на стоянке с этим твоим Пашей, я думал, что убью вас обоих! Я верю тебе и знаю, что ты не могла быть в кабинете.
– Вот именно! – С нажимом произнесла я. – Это видения.
– Видения? – Он внимательно смотрел на меня, и я неуверенно кивнула.
– Они приходят ко мне с момента аварии. Иногда чаще, иногда реже. Обычно мне удавалось следовать им и избегать многих неприятностей, но в последнее время они становятся все страшнее, и что-то изменить уже не в моих силах.
– Как в ночь игры? – Бесцветно уточнил Филипп.
– Как в ночь игры. – Согласилась я. – Убийство твоего отчима привиделось мне на балу, но я побоялась тебе рассказать. Я же не думала, что он умрет ночью! – Голос взвился до высокой октавы, моими устами заговорила истерика. Я сморщилась готовая разрыдаться.
– Почему?
– Я думала, что ты посчитаешь меня безумной.
– Саша! – Заорал Филипп, от бессилия взмахнув руками. – Оглянись вокруг: ты стоишь в доме ведьмаков!!! Разве хотя бы кто-нибудь из нас здесь нормальный?!
Я не успела и охнуть, как он уже прижимал меня к себе, крепко, жестко, зарывшись лицом в волосы. Меня колотило от двойственного чувства: голова требовала побега, а сердце – прижаться к парню крепче.
– Только не бойся! Не убегай! – Горячо шептал Филипп. – Ты так мне нужна! – После его слов я замерла, не веря собственный ушам. Наверняка, Филипп бормотал что-то иное вместо горячих признаний. Наверняка. Но моя душа давно лежала в его нагрудном кармане и, тая, растекалась, как мороженое в дневное пекло.
И в этот душещипательный миг, когда между нами стало на одну тайну меньше, на пороге появилось трое людей. Их черные широкие плащи волочились по полу, огромные капюшоны скрывали лица.
– Приветствую, воздушный. – Раздался тихий голос, окутавший нас потусторонним эхом. Кажется, в холле стало еще холоднее. Один из гостей откинул капюшон, открывая идеальное невероятно красивое лицо с кожей гладкой и похожей на мрамор. Длинные седые волосы, забранные хвост, только подчеркивали неестественную белизну. Темные, почти черные, глаза-вишни ощупывали и нас, и увядавшие гирлянды цветов, разлетавшиеся пожухлыми листьями.
Двое спутников незнакомца открыли лица с прекрасных неживых статуй синеватыми губами.
– Приветствую, Римас. – Филипп неожиданно поклонился.
– В вашем доме погиб ведьмак. – Продолжал седовласый мужчина, названный Римасом. – Эмиль – твой отчим.
Парень снова кивнул.
– Почему рядом с тобой человек? – Спросил один из прибывших, потом на секунду прислушавшись, доложил седовласому пришельцу: – Она была предназначена Филиппу Гордону. Нитка ее судьбы оборвалась, и только начала виться заново. Он оживил тебя? – Вопрос ко мне.
– Да. – Просто сказала я. – Это преступление?
– Нет. Если тебя устраивает.
– Вполне.
– Попроси подаренную тебе женщину произносить поменьше слов, Филипп Гордон. – Вступил в беседу третий, и тут же сама собой отворилась дверь в гостиную. Семейство через открывшийся проем вначале увидело нас, застывших от напряжения, ведь страшные гости, заставляли каменеть. И затем, когда веянье чужой силы дотянулось до них, склонились в поклоне.
Дальнейшее помнилось кошмарным сном, тянувшимся непростительно долго. Зато закончился он неподдельным ужасом, от какого хочется съежиться и забыться навсегда.
Именно это ранее утро стало началом конца.
А, может быть, все началось в тот миг, когда спортивное купе Филиппа подрезало мою летящую по третьему транспортному кольцу машину?
В этот дом никогда не позвали бы милиции, не вызвали скорой помощи или дознавателей, чтобы найти преступника. Сюда пришли посланники – ведьмаки, не знающие сострадания, управляющие временем, живущие вне него. Они видели только факты и результаты, без колебаний и сомнений выискивая виновных в семейном горе.
– Почему они назвали тебя Филиппом Гордоном? – Едва слышно прошептала я, когда мы стояли, столпившись жалкой кучкой посреди бального зала.
На полу валялись лепестки цветов и бумажные разноцветные конфетти, представлявшиеся на балу падающими звездами. Огромная каскадная люстра заменила свечи, озарявшие праздник накануне. Букеты пожухли, и розы свесили потемневшие умирающие головки. Не увял лишь тот букет, куда Филипп выплеснул ритуальную кровь.
– Фамилия моей родной семьи. – Тихонько пояснил парень. Он покровительственно сжимал мой локоть, не отходя ни на шаг. Я аккуратно промокнула белоснежным платком особенно глубокую ранку на сгибе руки, где вились голубоватые ручейки вен.
Посланники медленно и с расстановкой, не произнося ни слова, обходили зал. Они кружили навстречу друг другу, похожие на бегущие стрелки часов.
Неожиданно свет мигнул, защелкало электричество, и мы все испуганно задрали головы. С каждым их шагом, воздух становился гуще и холоднее, в лицо ударил неприятный запах сырости. Интерьер изменился – он будто бы раздвоился, и на пожухлые букеты наложились прозрачные свежие цветы. Пол заблестел, и исчез праздничный мусор, а потом перед нами предстали полупрозрачные фигуры семьи. Образы застыли в одном положении, подняв в руках невидимые рюмочки с кровью. Время прокрутилось вспять по приказу ведьмаков, и остановилось на мгновение, чтобы вернуть свой бег.
Посланники с безразличными лицами разглядывали наколдованных двойников семьи.
– Эмилю перерезали горло ритуальным ножом. – Произнес Римас.
Я обомлела, прекрасно помня, что он и его друзья даже не заглянули в кабинет, где на диване оставили тело погибшего, прикрыв его простыней.
– Его не могли убить ритуальным ножом. – Сморщившись, опровергла неугомонная Лариса. – Нож священен и хранится в комнатах, куда Гнездо не пускает чужих.
– Разве я произнес, что Эмиля убил кто-то из гостей? – Римас едва поднял брови и идеально гладкий блестящий, как мрамор, лоб прорезала глубокая морщина.
Воздух вновь сгустился, темнея. Жители Гнезда застыли, словно их пригвоздили к полу, и боялись смотреть друг на друга, ожидая распознать в знакомых лицах монстра. Заявление посланника мгновенно поставило всех под подозрение, нависшее над семьей Вестичей карающим мечом.
– Мы выясним, кто именно совершил преступление.
Римас хотел взмахнуть руками. Он поднял их, что широкие рукава плаща взметнулись подобно крыльям летучей мыши, но посланника остановил Зак тихим замечанием:
– Здесь не хватает еще одного человека. Именно человека. – Повторил он многозначительно, покосившись на меня.
– Этого не нужно делать! – Тут же вступил в спор Филипп и естественным защищающим жестом стпрятал меня к себе за спину, будто спасая от кровожадного братца. – Саша весь вечер не отходила от меня.
– Пусть будущий Хозяин дома решает. – Римас едва сощурился, глядя на Филиппа.
– Я настаиваю. – Холодно произнес Зак, от страха у меня зашевелились на затылке волосы. Филипп сдался и едва заметно кивнул, принимая требование сводного брата. Посланник пожал плечами, и один из его помощников подошел ко мне. Любой наш шаг гулким эхом разносился по огромному залу, посланник же
