современным и даже с реактивным поддувом. Правда, стоил пылесос как-то подозрительно дешево, да и тип показался Ваньке скользким и не внушающим доверия. Сразу же после сделки, едва получив деньги, продавец телепортировался с нездоровой поспешностью.
Ягун, которому Ванька еще до матча показал пылесос, несколько раз обошел его вокруг, затем откинул крышку, заглянул в его внутренности и зацокал языком.
– Валялкин, слишком долгое общение с драконами и вепрями не пошло тебе на пользу! – сказал он.
– Почему?
– Ты никогда не задумывался, почему барон Мюнхгаузен летал на ядре единственный раз, а пешком ходил каждый день?
– Не-а.
– Потому что он хотел жить, – сказал Ягун.
– Не мог бы ты выражаться менее туманно?
– Вот смотри сюда: серийные номера перебиты. С чего бы это? Думаешь, хозяину не понравились цифры? Теперь проверяем магические метки. Есть один левый способ, пары искр должно хватить. Давай: раз, два, три!
Две зеленые искры скользнули к крышке пылесоса и встретились. «Настурция», – вспыхнули на крышке высокие готические буквы.
– И что это означает? – спросил Ванька.
– Это означает, что пылесос краденый. Причем у кого-то, кто носит это прекрасное цветочное имя.
– О нет! – простонал Валялкин.
Однако выбора у него не было. Ягун не подозревал, что истинной причиной, заставившей Ваньку купить пылесос и тайком принести его на матч, было вовсе не желание порисоваться в небе на хорошем пылесосе. Ванька вообще без симпатии относился ко всей магической механике, предпочитая драконов. Разве какая-нибудь железка или палка с пучком сухих веток на конце может сравниться с живым теплом чешуи и стремительными взмахами крыльев, рассекающих воздух?
Однако теперь пылесос был ему необходим. У Ваньки давно, дня за три до матча, начали появляться нехорошие предчувствия. Ему снились скверные сны, и в каждом из них Таня падала с безумной высоты, тщетно пытаясь замедлить падение. Смычок в ее руках был объят пламенем.
Как всякий неплохой маг, Ванька относился к снам крайне серьезно. Особенно к повторяющимся. Мимолетные сновидения могли и не сбываться. Кошмарам тоже доверять не следовало. Они снились обычно от жары, в душных комнатах, или их приносили на крыльях духи мрака, ответственные за распространение дезинформации. Однако сном, который повторялся ночь за ночью, пренебрегать не стоило.
Ванька знал, что давно еще, четыре года назад, полюбив Таню, связал себя с ней пуповиной заботы. А раз так, то любую нависшую над ней беду он ощущает куда лучше, чем Таня, и должен суметь отвести ее.
Конечно, покупать ворованный пылесос было далеко не блестящей идеей, но кто виноват, что деньги, которые он скопил за последние два года, пришлось истратить на другую, тоже бесспорно необходимую вещь?
Лишь бы пылесос с разгону сумел пробить силовую защиту магического купола, чтобы он, Ванька, прорвался на поле, если будет необходимо его вмешательство. Об остальном Ванька сейчас не думал. Он давно усвоил, что слишком много мыслей и идей, пусть даже логичных и правильных, всегда приводят к тому, что воз остается на месте. А значит, порой стоит дать голове отдохнуть и довериться чувствам.
– Арбитры засуетились! Вот что значит иметь в голове больше тараканов, чем рекомендовано магздравом! Должно быть, их осенило, что, хотя матч начался, драконы до сих пор не выпущены! Вот оно, подверждение истины, что у семи нянек дитя без крыши! – в восторге завопил Ягун. – Один из арбитров кидается к ангарам! Джинны наваливаются на ворота, и ангары открываются почти одновременно. Из одного вырывается и сразу взлетает Гоярын, из другого неторопливо выползает Агриппа Эйлах Флюс. Я говорю, а он все выползает, выползает, выползает… Кончится ли это когда-нибудь? Что, скажете, риторический вопрос? Ничуть! Риторическим он стал бы, если бы я спросил: за кои прегрешения нам ниспослана эта трехглавая пожарная кишка? Если у него и крылья такого же размера, как туловище, то на поле, кроме Агриппы Эйлаха Флюса, все остальные будут просто лишние.
Кстати, про дракона сборной мира. Интересно – только сейчас задумался – почему у него три имени? У него что, каждую голову как-то отдельно зовут? Ну там одна Агриппа, другая Эйлах, у третьей Флюс и так далее? Или это коллективное имя? Вообще логично было бы назвать каждую голову отдельно. А то как иначе скажешь, к примеру: «Эйлах, не смей перегрызать Флюсу шейку! Он уже глазки закрыл и печалится!»
Нет, уважаемые зрители! Выражение морд этого дракона-убийцы мне определенно не нравится. Гоярын, конечно, тоже далеко не страж света, но рядом с Агриппой он ягненок.
Точно почувствовав, что речь зашла о нем, Гоярын выдохнул длинную струю пламени, которая прошла совсем недалеко от пылесоса комментатора.
– Намек понят! Уже ни на кого не качу бочки! – спохватился Ягун, переключая свое внимание на арбитров. – О, вот и мячики! Наконец-то эти притормаживающие товарищи их принесли! Пламягасительный, одурительный, перцовый, чихательный, обездвиживающий! Кушайте на здоровье, граждане драконы! Не обляпайтесь! – завопил он.
Пять мячей рванулись в разные стороны. Каждый вел себя по обычному сценарию. Обездвиживающий сразу улизнул, мелькая в самых непредсказуемых местах. В начале игры, когда магии в обездвиживающем мяче было много, за ним почти не охотились, даже игроки класса Таньки или Пуппера. Это было бы напрасной тратой времени.
Пламягасительный и одурительный, напротив, явно лезли на рожон. Едва вырвавшись на волю из корзины, они немедленно стали искать неприятностей на свою голову. Один атаковал джинна Фаруха. Другой же как-то сразу оказался в тазике у запасливого полугнома Эразма Дрейфуса. Маленькие глазки Эразма сладко прищурились.
– Вот такое вот дело Дрейфуса, мамочка моя бабуся! Игра начинается не просто остро, суперостро! – завопил Ягун. – Невидимки и сборная мира включаются в борьбу за мячи! Это объяснимо. Чем выше класс игроков, тем сложнее перехватить мяч впоследствии, не нарвавшись на заговоренный пас – этот трогательный подарок от тайного друга, который всегда с умилением готов понаблюдать, как вы расстанетесь со своим летающим инструментом в трехстах метрах от земли.
Ванька Валялкин поежился и вновь коснулся спрятанного пылесоса. Случайные слова Ягуна ударили точно в цель. Так и произойдет сегодня – он был уверен.
– О, вот и Агриппа соизволил взлететь! Впервые вижу у дракона такие глаза. Маленькие, выпуклые, маньячные! Сидят на переносице так близко, что почти сливаются в один. Отличный прицел для метания пламени, клянусь старой трубой своего пылесоса! Кстати, крылышки оказались не такие уж и впечатляющие. Можно сказать, совсем цыплячьи! Права бабуся, что всякая совершенная вещь имеет оборотную сторону! Если шея длинная, то крылья слабые. Если огонь жаркий, то на чешуе плесень. В общем, все как в жизни: или лицо красивое, или ноги прямые!..
Но вернемся к драконболу! Если Агриппа и держится в воздухе, то в основном за счет невероятной змеиной гибкости своего туловища. Определить, где у него заканчивается туловище, а где начинается хвост, можно только по хиленьким и тощим лапкам. Едва ли на таких лапках можно далеко утопать. Скорее всего, по земле наш дракон попросту ползает.
Лизхен Херц и Дон Жульен немедленно занимают места справа и слева от Агриппы. Вот уж не думал, что они будут работать в обороне. Правда, в сборной мира большинство игроков универсальны. Самый скромный защитник в любой момент способен превратиться в опасного нападающего.
Интересно, почему Агриппа не кидается на своих защитников? Ага, ясно! Они подносят к ноздрям дракона платок, пропитанный успокаивающим ароматом. Лизхен Херц обнимает Агриппу за шею и что-то ему шепчет. Интересно, он в самом деле понимает слова или это рекламный трюк на тему: девушка и чудовище. Ну дела! Агриппа открывает среднюю пасть и извергает струю пламени, целя в Адмирала Жульсона! Что это за струя, мамочка моя бабуся! Пока средняя пасть находится на перезарядке, огонь
