Выродки

Алексей КАЛУГИН ВЫРОДКИ Рассказ

Полуразложившийся труп с распоротым брюхом лежал поперек шлюзовой камеры, так что не обойти. Мясо на бедрах объедено до костей. Кто-то успел пообедать, пока труп был свежий. Хотя кто их знает, этих выродков, может быть, они и падаль жрут? Мне доводилось видеть, как они едят друг друга. Жуткое зрелище. Вдруг, ни с того ни с сего, несколько выродков набрасываются на одного из своих собратьев и, повалив на пол, начинают обгладывать с него мясо. При этом они даже не заботятся о том, чтобы сначала умертвить жертву. В сутолоке и неразберихе, не замечая, что делают, они начинают откусывать друг у друга куски мяса. Все происходит в полной тишине – я ни разу не слышал, чтобы выродки издавали какие-нибудь звуки, – из-за чего действо приобретает оттенок запредельной нереальности. Один грызет голень другого, а тот в это время кусает первого за плечо. Одно слово – выродки!

Как бы там ни было, нам с Юлькой нужно было перейти в следующий отсек. Выродок, лежащий у нас на пути, казался мертвым. Впрочем, когда речь идет об этих тварях, слово «мертвый» не очень-то подходит. Они ведь изначально мертвые. То есть не совсем, но вроде как… Черт, это трудно объяснить. Доктор Сон Ли, еще до того, как сам стал выродком, придумал такое определение: выродки застряли между жизнью и смертью. То есть они вроде как не живы, но и не мертвы. Хотя, по-моему, это мало что объясняет.

Юлька у меня за спиной не то хлюпнула носом, не то тяжело вздохнула. Я обернулся. На вид Юльке можно было дать лет четырнадцать, а то и пятнадцать. Но если она родилась на корабле – а так оно и было, поскольку детей младше семи лет в полет не брали, – то ей было никак не больше двенадцати. Симпатичная такая девчушка. А подрастет, так и вовсе красавицей станет… Если, конечно, живой останется.

– Устала? – спросил я.

Хотя и без того ясно – устала.

Юлька шмыгнула носом.

– Есть хочется…

Понятное дело – за последние трое суток мы на двоих съели полплитки шоколада и банку фруктового желе. И то, можно сказать, нам дико повезло – нашли еду в одной из пассажирских кают – должно быть, прежде жил там сладкоежка.

– Потерпи, – улыбнулся я. – Скоро придем.

Юлька опустила взгляд и снова шмыгнула носом.

Так, значит…

Выродок, лежавший в шлюзовой камере, казался мертвее мертвого. Я чуть присел, осторожно протянул руку и ткнул выродка в бок концом зажатой в кулаке арматуры. Железный прут скользнул по ребру и провалился в прогнившее нутро. Выродок даже не дернулся.

Я сделал шаг вперед.

Мутные, остекленевшие глаза выродка тупо пялились в потолок.

Странно, однако, что глаза никто не выел.

Сделав Юльке знак оставаться на месте, я осторожно, заранее готовый к любой пакости, переступил одной ногой через труп. И замер, глядя в глаза выродку.

Ничего.

Я перешагнул через мертвеца и махнул Юльке рукой.

– Давай, – произнес я шепотом.

Было все же у меня какое-то нехорошее предчувствие. Как будто приметил что-то боковым зрением, а значения не придал. Но подсознание информация получило, обработало и зажгло тревожную лампочку. Понять бы еще, что сие означает.

Юлька не двигалась с места – стояла и смотрела на гниющего выродка, как будто прежде ничего подобного не видела.

– Давай! – еще раз махнул я рукой.

Хотя, наверное, нужно было сказать «не бойся». Мне, взрослому мужику, и то жутко смотреть на полутрупы, разгуливающие по кораблю и жрущие друг друга. А Юльке каково? Ребенок ведь еще, хотя и выглядит взросло… Как она вообще переносит все, что с нами происходит?.. Странно, но я никогда ее об этом не спрашивал. Должно быть, мы оба давно уже не в своем уме. Иначе бы просто свихнулись. Должны были свихнуться. Обязаны.

Юлька сделала маленький, осторожный шажок вперед. Посмотрела на меня. На дохлого выродка. Сделала еще один шажок.

Я протянул ей руку.

Юлька вцепилась в мои пальцы мертвой хваткой. Рука у нее была сухая и холодная.

Ну, все, сейчас Юлька перешагнет через выродка…

И тут выродок ожил.

Верхняя часть полусгнившего туловища рванулась и приняла почти вертикальное положение. Голова при этом откинулась назад, глаза все так же тупо пялились в потолок. Выродок выбросил вперед сразу обе руки и едва не поймал Юльку.

Девчонка истошно завизжала.

Я отпустил ее руку, давая возможность отскочить назад, но Юлька, парализованная страхом, стояла как вкопанная.

Я попытался пригвоздить выродка арматурой, но железный прут прошел насквозь прогнившую грудную клетку, набитую разлагающимися внутренностями. Выродок одной рукой ухватился за арматуру, а другой вновь попытался схватить визжащую без умолка Юльку. Я одной ногой наступил выродку на виднеющуюся из-под лохмотьев сгнивших мышц бедренную кость, наклонился и сильно толкнул, почти ударил Юльку в грудь. Юлька отшатнулась назад, взмахнула руками, теряя равновесие, и упала на спину.

Странно, но, оказавшись на полу, она перестала кричать.

Я обеими руками ухватился за арматуру и попытался вырвать ее из тела выродка. Мне нужно было оружие, которым я мог бы добить это отродье! Но выродок поступил нелогично. Совсем не так, как обычно поступают выродки! Вместо того чтобы попытаться удержать арматуру, он не отпустил даже, а толкнул ее в мою сторону. Толкнул со всей безумной силищей, присущей выродкам. Конец железного прута насквозь проткнул мне живот. Хорошо еще, что у самого края. Но боль все равно была такая, что я на несколько секунд почти ослеп, провалившись в непроглядную мглу то ли беспамятства, то ли безумия.

Придя в себя, я отшатнулся в сторону, держа обеими руками торчащий из живота прут.

Выродок сидел в шлюзовом проходе, бессмысленно шаря по сторонам руками. Юлька сидела на полу по другую сторону шлюза.

Закрыв глаза и стиснув зубы, я выдернул прут из живота. И тут же, не давая боли снова поймать меня в капкан, размахнулся и что было сил ударил выродка арматурой по голове. Череп треснул, из образовавшейся щели потекла серо-зеленая пузырящаяся масса. Выродок сначала замер неподвижно – секунда, другая, третья, – а затем грохнулся на спину. Затылок его ударился о косяк шлюза. Я точно услышал, как хрустнули шейные позвонки.

– Сюда! Быстрее! – крикнул я Юльке.

Черт его знает, когда выродок снова оживет.

По счастью, Юлька не стала спорить или закатывать истерику.

Перепрыгнув омерзительное тело, она подбежала ко мне и, обхватив за пояс, уткнулась лицом в грудь.

Я едва не потерял сознание от боли.

– Все в порядке, Юля, – процедил я сквозь зубы.

Юлька подняла голову и посмотрела на меня.

Должно быть, выражение лица у меня было то еще, потому что Юлька с тревогой спросила:

– Что с тобой, дядя Артур?

Сколько раз я просил ее называть меня просто по имени, без всякого там «дяди»! Не дядя я ей, а совершенно чужой человек. Неделю назад мы даже не подозревали о существовании друг друга.

Юлька отстранилась от меня, и тут-то она увидела кровь. Много крови – рубашка насквозь