Индивидуализм

сделать несколько предварительных замечаний о реальном значении прошлых разработок. Первый момент связан с характером первоначальной критики, направленной против более примитивных концепций функционирования социалистической экономики, имевших хождение примерно до 1920 г. Распространенная тогда идея (и все еще поддерживаемая, например, Отто Нейратом) хорошо выражена Энгельсом в его? Анти-Дюринге? когда он говорит, что люди будут устанавливать общественный план производства?очень просто, не прибегая к услугам прославленной 'ценности'?. Именно в противовес этому общему убеждению Н.Г.Пирсон, Людвиг фон Мизес и другие указывали, что, если социалистическое общество хочет действовать рационально, его расчеты должны будут направляться теми же формальными законами, которые применимы к капиталистическому обществу. Представляется необходимым специально подчеркнуть, что именно такое возражение выдвигали критики социалистических планов, поскольку профессор Ланге и особенно его издатель [см.: B.E.Lippincott in LT, p. 7] склонны, видимо, полагать, что демонстрация применимости формальных принципов экономической теории к социалистической экономике обеспечивает ответ критикам. Дело в том, что никогда и никто, кроме социалистов, не отрицал, что эти формальные принципы следует применять к социалистическому обществу. Вопрос, поднимавшийся Мизесом и другими, заключался не в том, следует ли их применять, а в том, можно ли их применять на практике в отсутствие рынка. Поэтому когда Ланге и другие цитируют Парето и Бароне, показавших, что ценности в социалистическом обществе будут, в сущности, зависеть от тех же факторов, что и в конкурентном обществе, то это бьет полностью мимо цели. Это, конечно же, было продемонстрировано много раньше, в частности, фон Визером. Но никто из этих авторов не пытался показать, что ценностные величины, на которые должно опираться социалистическое общество, если хочет действовать рационально, поддаются определению. И Парето, как мы видели, недвусмысленно отрицал, что их можно установить с помощью вычислений. Представляется таким образом, что в этом пункте критика более ранних социалистических схем оказалась столь успешной, что их защитники, за редким исключением [наиболее заметное исключение — д-р М.Добб; см. его: Political Economy and Capitalism (1937), chap. viii, и его обзор книги профессора Ланге в Modern Quarterly, 1939], сочли необходимым присвоить аргументацию своих оппонентов и были вынуждены сконструировать совершенно новые схемы, о которых никто прежде не думал. Против более старой идеи, предполагавшей возможность рационального планирования без расчетов в единицах ценности, можно было справедливо возражать, что это невозможно логически. Новые предложения, сконструированные для определения ценностей путем некоего процесса, отличного от конкуренции, основанной на частной собственности, поднимают проблему другого рода. Но уж точно несправедливо говорить, как делает Ланге, что поскольку критики выдвигают возражения иного типа против новых схем, разработанных в ответ на первоначальную критику, они?уступили в главном вопросе? и?отступили на вторую линию обороны? [LT, p. 63]. Не есть ли это скорее прикрытие собственного отступления с помощью создания путаницы в рассматриваемом вопросе? Есть второй момент, по которому данная Ланге характеристика нынешнего состояния полемики вводит в серьезное заблуждение. Его читатель вряд ли сможет избавиться от впечатления, что идея того, что ценности нужно и можно определять с помощью методов математической экономики, то есть путем решения миллионов уравнений, есть зловредное изобретение критиков с целью высмеять усилия современных социалистических авторов. Факт, который не может быть неизвестен Ланге, состоит, конечно, в том, что этот способ не раз всерьез предлагали социалистические авторы в качестве решения трудностей — и среди прочих д-р Диккинсон, сейчас, однако, явно берущий назад свои прежние предложения [D, p. 104, K. Tisch, Wirtschaftsrechnung und Verteilung im zentralistisch organisierten sozialistischen Gemeinwesen (1932)]. 2 Третий этап полемики начался недавно с предложения решить проблемы определения ценностей путем возврата к конкуренции. Когда пять лет назад автор настоящей работы пытался оценить значение подобных попыток [в Collectivist Economic Planning (London, 1935) очерк? The Рresent State of the Debate? перепечатываемый выше как глава VIII], приходилось полагаться на то, что могло быть собрано из устных дискуссий между экономистами- социалистами, поскольку тогда не было в наличии никакого систематического изложения теоретических основ конкурентного социализма. Пробел восполнен теперь двумя книгами, которые нам предстоит рассмотреть. Первая содержит перепечатку очерка Ланге, впервые опубликованного в 1936 и 1937 гг. вместе с более ранней статьей покойного профессора Тэйлора (датированной 1928 г.) и предисловием издателя, Б.Э.Липпинкота. В дополнение к совершенно ненужному пересказу аргументации Ланге в более грубых выражениях, Липпинкот своими неумеренными похвалами по адресу этой аргументации и выдвигаемыми в ее поддержку экстравагантными заявлениями [очерк д-ра Ланге охарактеризован как? первая работа, которая должна ознаменовать продвижение вперед после вклада Бароне? и показать с помощью?неопровержимых? аргументов?очевидную осуществимость и превосходство? социалистической системы (LT, pp. 13, 24, 37)] крайне способствует появлению у читателя предубеждения против научной, по сути, работы, которая за этим следует. Хотя работа написана в живом стиле и ограничивается общей характеристикой предмета, в ней предпринята серьезная попытка преодоления некоторых основных трудностей в данной области.[16] Вышедшая позднее книга Г.Д.Диккинсона представляет собой гораздо более полный обзор, предлагающий, в сущности, то же самое решение. [Любопытно, что д-р Диккинсон в своей книге нигде (кроме библиографии) не упоминает работу профессора Ланге. ] Бесспорно, это выдающаяся книга, хорошо выстроенная, внятная и четкая, и за ней должна быстро закрепиться репутация образцового труда по данному предмету. Экономисту ее чтение действительно доставляет редкое удовольствие чувствовать, что недавние достижения экономической теории не прошли даром и даже помогли умерить политические разногласия, сведя их к вопросам, которые можно разумно обсуждать. Вероятно, сам д-р Дикинсон согласился бы, что имеет общие с несоциалистическими экономистами теоретические воззрения — и фактически многое от них почерпнул; что в своих важнейших выводах о желательной экономической политике социалистического общества он гораздо сильнее отличается от большинства своих коллег-социалистов, нежели от?ортодоксальных? экономистов. Это, вместе с непредубежденностью, с какой автор принимает и рассматривает аргументы своих оппонентов, делает обсуждение его взглядов истинным удовольствием. Если социалисты вслед за экономистами будут готовы принять его книгу как новейшую общую трактовку экономической теории социализма с социалистической точки зрения, это может дать основание для гораздо более плодотворной дальнейшей дискуссии. Как уже отмечалось, главные общие черты предложенного двумя авторами решения в сущности совпадают. Оба они полагаются в какой-то степени на конкурентный механизм для определения относительных цен. Однако оба они отказываются позволить рынку прямо определять цены и вместо того предлагают систему установления цен центральной властью, где состояние рынка конкретного товара, то есть соотношение спроса и предложения, просто служило бы для властей показателем того, следует ли предписанные цены повышать или понижать. Ни один из авторов не объясняет, почему он отказывается пойти до конца и полностью восстановить механизм цен. Однако поскольку я согласен (хотя, вероятно, по иным причинам), что это было бы неосуществимо в социалистическом обществе, мы можем отложить пока этот вопрос и считать не требующим доказательств, что там конкуренция не может играть точно такую же роль, как в обществе, основанном на частной собственности, и что, в частности, пропорции, по которым участники станут обмениваться товарами на рынке, должны будут декретироваться властями. Мы оставим подробности предложенной организации для дальнейшего обсуждения и сначала рассмотрим общее значение этого решения в трех аспектах. Во-первых, мы спросим, насколько социалистическая система такого рода все-таки соответствует надеждам, возлагавшимся на замену хаоса конкуренции плановой социалистической системой; во-вторых, насколько предлагаемый механизм является ответом на главную трудность; и, наконец, насколько он применим. С первым и наиболее общим вопросом можно разобраться достаточно быстро, хотя он весьма важен, если иметь намерение видеть новые предложения в правильном свете. Это просто напоминание о том, сколько первоначальных претензий на превосходство планирования над конкуренцией отбрасывается, если плановое общество теперь должно в большой мере полагаться на конкуренцию в управлении своими отраслями. Вплоть до недавнего времени, по крайней мере, планирование и конкуренция обычно считались противоположностями, и это бесспорно все еще верно в отношении почти всех сторонников планирования, кроме немногих экономистов из их числа. Я опасаюсь, что схемы Ланге и Диккинсона горько разочаруют всех тех сторонников научного планирования, которые, по недавнему высказыванию Б.М.С.Блэккета, верят, что?цель планирования прежде всего в преодолении результатов конкуренции? [см.: Sir Daniel Hall and others, The Frustration of Science (London, 1935), p. 142]. Разочарование было бы еще сильнее, если бы действительно оказалось возможным уменьшить элемент