От него не укрылось то раздражение, с каким девушка забегала пальцами по клавишам. Мовсаев усмехнулся.
— Кажется, мы начинаем ее мучить, — негромко сказал он, и в этот момент девушка подняла голову.
— Есть, — сказала она, — один из них вылетал в Москву самолетом компании «Азал» восемнадцатого марта.
— Когда? — почти в один голос спросили Дронго и Мовсаев.
— Восемнадцатого марта, — подтвердила девушка, немного испуганно взглянув на нервных гостей, — он вылетел в Москву утром восемнадцатого марта.
— Имя? — потребовал Дронго.
— Натиг Кур, — прошептала девушка.
— Куда он полетел из Баку — в Сирию или Пакистан?
— В Сирию, двадцать третьего марта, — подтвердила девушка, — коммерческим рейсом. Так обычно летают туристические группы.
— Подождите, — прервал ее Дронго, чувствуя рядом учащенное дыхание Мовсаева. — Вы сказали, что он утром восемнадцатого вылетел в Москву, а уже двадцать третьего отправился отсюда в Сирию. Значит, он успел вернуться из Москвы. Проверьте еще раз все рейсы «Азала» с восемнадцатого по двадцать третье.
— Я уже проверила, — возмущенно ответила девушка, — здесь нет на него данных. Только его вылет в Москву восемнадцатого.
— Какие еще самолеты летают из Москвы? Какие компании?
— «Аэрофлот — международные линии», «Домодедово», «Трансаэро». Иногда бывают и коммерческие рейсы.
— Проверьте пока три российские компании, — попросил Дронго. Он взглянул на Мовсаева.
— Кажется, нашли, — сказал тот нахмурившись. На этот раз ждать пришлось недолго. После первого же набора девушка нервно поежилась и сказала:
— Он прилетел девятнадцатого нашей авиакомпанией в Баку. Что еще вы хотите узнать?
— Спасибо, большое спасибо. — Дронго вышел из зала, увлекая за собой Мовсаева.
— Теперь мы знаем точную картину случившегося, — начал объяснять Дронго. — Шестнадцатого марта из Турции прилетают в Баку два человека, канадец с документами Намига Омара и Натиг Кур со своим паспортом, контролирующий перелет канадца. Семнадцатого в Баку прибывает сам Мул по документам канадца.
На следующий день Натиг Кур почему-то срочно вылетает в Москву и через день возвращается. Я убежден: если мы сумеем грамотно организовать проверку, то можно выяснить, с кем именно он контактировал в Москве. Двадцатого марта канадец, получив свой паспорт, пытается вылететь в Голландию, и тогда его арестовывают. Это сигнал для террориста о том, что израильские спецслужбы уже находятся в Баку. Тогда он вылетает двадцать третьего марта в Сирию по документам Натига Кура, а тот, взяв его паспорт, соответственно вылетает в Турцию, чтобы прикрыть самого Мула. Комбинация гениальная, если учесть, что пограничники, как правило, не очень смотрят на фотографии, проверяют лишь правильность документов турецких граждан. Они ведь считаются как бы своими и ездят в республику, часто оформляя визу на месте.
— Значит, террорист вылетел в Сирию, — подвел итог Мовсаев.
— Да. Но до этого он сам или его друг, я думаю, скорее второе, вылетал в Москву. Что он там делал? Совершенно ясно, что визит Мула в Баку был связан именно с этой поездкой в Москву. Если в Москву полетел сам Мул, то зачем он избрал такой сложный путь через Баку, когда в Москву нужна специальная российская виза для любого турецкого гражданина. Нет. Все-таки в Москву полетел его сообщник, который сейчас находится в Турции.
— Я немедленно вылетаю в Москву, — решил Мовсаев, — попытаюсь выяснить, что там делал этот сообщник террориста. Проверим все отели, весь его путь из Баку в Москву и обратно.
— Нужно проверить аэропорты, — быстро вставил Дронго, — почему он не взял билет туда и обратно, а воспользовался услугами двух авиакомпаний. Проще и надежнее было взять билеты одной компании. Но он полетел на самолете азербайджанской авиакомпании в Москву, а потом вернулся самолетом Аэрофлота.
Кажется, я знаю почему. Первый самолет идет в Домодедово, а второй вылетает из Шереметьево- один. Значит, нужно проверить именно Шереметьево. Почему-то он туда специально приехал, чтобы вылететь. Рейс Аэрофлота из Шереметьева рано утром, в восемь часов. Он вполне мог выбрать более удобное расписание, тем более что у него в запасе было еще четыре дня до отъезда в Турцию.
Мовсаев молча смотрел на Дронго. Что-то промелькнуло в его взгляде.
— Вы что-то хотите уточнить? — понял Дронго.
— Нет. Признаюсь, я не верил в ваши исключительные аналитические способности. Это просто феноменальный результат. Суметь так просчитать весь план Мула, это нечто невероятное. Я не люблю говорить громких слов, но вы уникум, Дронго.
— Вы ошибаетесь, — улыбнулся Дронго, — это скорее мой папа.
— В каком смысле? — не понял Мовсаев. — Вы хотите сказать, что учились у него?
— И продолжаю это делать всю свою жизнь. Это он подсказал мне идею с тройным обменом, объяснив, что Мул не стал бы рисковать, выезжая из Азербайджана по паспорту, известному арестованному канадцу. Я даже думаю, что сначала улетел настоящий Натиг Кур по документам канадца в Турцию, а уже потом, следом за ним, террорист с его документами в Сирию.
— Я позвоню вам из Москвы, — сказал на прощание Мовсаев и протянул руку, впервые за все время их знакомства.
Баку. 30 марта 1997 года
Он еще спал, когда требовательно зазвонил телефон. Не открывая глаз, он поежился, словно чувствуя, как неприятен будет именно этот звонок. Телефон звенел не переставая. Дронго усмехнулся, кажется, у него вырабатывается некое шестое, а может, и седьмое чувство, когда он по трели телефонного звонка может прочувствовать ситуацию. Или это было просто предчувствие?
Предчувствие его не обмануло.
— Здравствуйте, — сказал кто-то неприятно жестким голосом. — Сегодня в двенадцать часов вы должны быть в Министерстве национальной безопасности, в приемной заместителя министра.
— Ясно, — сказал Дронго, — но только почему «должен»? По-моему, более верная форма обращения — попросить меня об этом.
Говоривший на другом конце чуть не задохнулся от возмущения. В Азербайджане традиционно уважали носителей власти. А такими были прежде всего сотрудники прокуратуры, милиции, безопасности, суда, таможни, налоговой полиции и прочих мелких и крупных организаций, которые могли доставить неприятности любому человеку, создавая крупные проблемы там, где их не было.
— Вы с ума сошли? — гневно спросили на другом конце провода.
— Пока нет. Просто пытаюсь научить вас более вежливой форме общения, — усмехнулся Дронго. — Если ваше ведомство вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями и обеспечивать государственную безопасность республики против иностранных резидентов, хлынувших в город, занимается чисто полицейскими функциями, то о вежливости вы, конечно, не слышали. До свидания.
— Вы придете? — уже поняв, что ему не переубедить этого упрямца, спросил незнакомец.
— Я подумаю. — Он положил трубку и отправился в ванную комнату.
В двенадцать часов он все-таки приехал в Министерство национальной безопасности и, получив пропуск после двадцатиминутной проверки его документов, наконец оказался в приемной заместителя министра. Еще полчаса его заставили ждать, чтобы прочувствовать всю важность момента. Он сидел не двигаясь, но почему-то улыбаясь, чем очень нервировал девушку-секретаря и помощника. Наконец ровно в
