— Мои сотрудники в доме, — показал он в другую сторону, — может, пройдемся вместо? Вы, кажется, говорили, что приедете с отцом?
— Он решил проводить покойного в последний путь.
— Он его знал? — удивился Касумов.
— Нет, — ответил Дронго, — просто у старых людей свои привычки.
— Может быть, — вежливо согласился Касумов. Он тяжело вздохнул, — у нас ничего не выходит. Я сам понимаю, что это глупо, что не мог чужой сюда приехать ночью, но у нас нет ни одной зацепки.
— Может, проверить почтальонов или сотрудников местной власти?
— Каких сотрудников? — улыбнулся Касумов. — Вы верите, что здесь по домам ночью ходят почтальоны?
— Ну не обязательно почтальоны. Возможно, еще кто-нибудь сюда может прийти. Электрик или газовщик?
— Ночью не придет. Да ему покойный и дверь не стал бы открывать. Нет, не подходит, — уверенно сказал Касумов.
— Идемте к дому, — нахмурился Дронго, его доводы так легко разбивались собеседником. Он понимал, что Касумов прав, и от этого расстраивался еще больше.
У дома было довольно много людей. Здесь слышались всхлипывания женщин, крики сестры покойного, плач дочери. Во дворе готовили традиционный плов, полагающийся на поминках. Была разбита большая палатка для мужчин, дымился огромный самовар. Рядом стояли большие бидоны с привезенной водой.
Дронго задумчиво посмотрел на палатку. Вокруг суетились люди.
— Действительно глупо, — в сердцах сказал он, — сам чувствую, что разгадка должна быть рядом, на поверхности. Но не могу сообразить, как здесь появился убийца и почему другие соседи ничего не слышали. А зять покойного прилетел?
— Прилетел, конечно. Он солидный человек, мы проверяли, у него абсолютное алиби. Он не мог прилететь ночью первого числа в Баку. Никак не мог, мы проверили все рейсы.
Дронго молчал.
— Мы проверим еще раз, — примирительно сказал Касумов, — составим список всех, кто мог его посетить. Проверим всех местных браконьеров, всех его соседей, всех родных и близких. Если нужно будет, пойдем по третьему кругу.
— У нас нет времени, — напомнил Дронго.
— Знаю, но ничего другого предложить не могу. С кладбища начали возвращаться мужчины. По обычаю они выстраивались у дома, чтобы молла мог прочитать поминальную молитву. К Дронго подошел отец.
— Познакомьтесь, — представил Дронго, — это Эльдар Касумов, руководитель отдела, который занимается этим неприятным делом. А это мой папа.
— Очень приятно, — мягко улыбнулся отец, — вы не сын Рауфа Касумова?
Кажется, я знал вашего отца.
— Сын, — улыбнулся Эльдар.
— Вы на него похожи, — кивнул отец, — можно, — я пока похожу по двору?
Что там за палаткой?
— Сарай и бассейн.
— Сарай, где нашли убитую собаку?
— Да.
— Если разрешите, я пойду посмотрю, — попросил отец.
— Конечно, — удивился Эльдар, пожав плечами. Он с трудом скрывал улыбку, не решаясь обидеть пожилого человека и самого Дронго.
Отец, дождавшись, когда молла закончит читать молитву, вошел со всеми гостями во двор, но пока перед палаткой толпился народ, он прошел по двору, успел заглянуть в сарай, обошел бассейн, почему-то приподнявшись на цыпочки, чтобы заглянуть в него. Бассейны в пригородах Баку, на берегу моря, часто служили не для купания, а для сбора воды.
Отец вышел со двора. Дронго стоял у дверей, продолжая разговаривать с Касумовым, и краем глаза заинтересованно наблюдая за отцом. Тот прошел в соседний двор, поздоровавшись, попросил воды. Это был двор, находившийся на противоположной стороне улицы, недалеко от дома Нияза Байрамова. Соседский мальчишка вынес воды для пожилого человека. Отец перекинулся с мальчишкой парой фраз, потом вернулся к своему сыну.
— Ну и какой вывод ты сделал? — спросил он. Дронго насторожился.
Неужели отец мог что-то выяснить за полчаса, пока он находился в Нардаране?
Касумов с некоторым сожалением смотрел на пожилого человека. «У каждого свои странности», — думал он.
— Они проверяют по второму разу всех родных и близких покойного, — пояснил Дронго, — а заодно составили список всех его соседей.
— Это, конечно, продуктивно, но малоэффективно, — возразил отец, — знаешь, я начинаю понимать, в чем твоя проблема. Ты действительно слишком часто проводишь время за рубежом. Там твои эффектные трюки на публику еще срабатывают, а здесь, когда нужно небольшое знание местных обычаев, ты теряешься. Это не очень хорошо, тебе не кажется, что ты несколько оторвался от своих родных мест?
— Кажется. Слава Богу, что мне нечасто приходится работать именно в Баку. Здесь бывает не так много по-настоящему сложных преступлений.
— Вот-вот. А это убийство ты считаешь очень сложным. Я тебя всегда учил мыслить нестандартно, уметь замечать мелочи, но всегда находить собственный путь. Кажется, я немного перестарался.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Если бы ты был внимательнее, ты бы мог сам ответить на мой вопрос.
Кто еще, кроме родных и близких, мог появиться здесь вечером или ночью, не вызывая подозрений у соседей?
— Не знаю, я думал, электрики или местные представители власти.
— Ночью, — фыркнул отец, — я же говорю, что твое умение мыслить нестандартно однажды приведет тебя к плачевным последствиям. Посмотри во двор, что ты там видишь?
— Дом, двор, палатку, сарай…
— Еще что? — требовательным голосом спросил отец.
Касумов, заинтересовавшись, подошел ближе.
— Бассейн…
— Какой бассейн?
— С водой… с питьевой водой… — Он замер, пораженный.
— Вот именно, — торжествующе сказал отец, — ты привык к тому, что на Западе, где ты так любишь бывать, бассейн — это место для плавания. И только для плавания. А в Нардаране живут по старинке. Здесь купаются не в бассейнах, а в море. А в бассейнах хранят питьевую воду, которую используют на нужды хозяйства. Но в бассейне погибшего воды нет.
— Как ты догадался?
— Посмотри на дымящийся самовар. Рядом стоят привезенные бидоны с водой. Я специально подошел к бассейну, посмотрел внутрь. Там почти нет воды. А ведь бассейн был единственным водным резервуаром для большого хозяйства погибшего. Он не купался в бассейне, а использовал воду на личные нужды. Я прошел к соседям и довольно быстро выяснил, что воду им привозили три дня назад вечером. Как раз в день убийства. У всех соседей бассейны стоят наполовину полные и только в доме убитого в бассейне нет воды. А ведь по местным правилам в нардаранские дома воду привозят обычно один раз в неделю.
Он достал платок, не спеша вытер лоб. Отец никогда не выходил из дома без элегантной шляпы, которую он умел носить с неподражаемым изяществом старых аристократов. В летние дни он иногда разрешал себе ходить в кепке, но любимым головным убором все равно оставались шляпы, немного похожие на цилиндры, в которых ходили в девятнадцатом веке. Отец убрал платок и продолжал говорить:
