— Идти сможешь?
— Вроде бы смогу, — Деружинский попытался подняться.
— Тогда будем прорываться.
Во входную дверь снова стали ломиться. Это была вторая группа захвата. Соседи, слышавшие выстрелы и дикие крики, в ужасе попрятались. Но кто-то все же вызвал милицию.
Через десять минут внизу уже выли сирены. Вся квартира была в дыму.
— Марек, — сказал Слепнев, — мне нужно отсюда вырваться. Если удастся, потом и тебе помогу.
— Понятно, — кивнул тот.
— Нас предали, — сказал полковник. — Кто-то навел их на след. Будь осторожен.
— Постараюсь.
— Держись до последнего, — попросил Слепнев, — я постараюсь прорваться. Иди в спальню. Там можно забаррикадироваться и отстреливаться. Дай мне хотя бы пять минут.
Они обменялись рукопожатиями. Слепнев бросился к туалету, когда над головой прогремел выстрел. Это стрелял из столовой раненый сотрудник ФСБ.
Марек скрылся в спальне. Дверь наконец поддалась, и в квартиру ворвались сотрудники ФСБ. Услышав крики о помощи, один из них бросился в столовую, а остальные двое открыли огонь по спальне, где был Деружинский.
— Как это могло получиться? — спросил Корниенко. — Каким образом они оказались вместе?
Наверх уже спешили сотрудники милиции и уголовного розыска. Повсюду слышались крики, выстрелы, плач перепуганных соседских детей. Сотрудники отнесли убитых товарищей вниз, положили на землю. Демидов обратился к вырвавшемуся из этого ада оперативнику, чтобы узнать, что именно произошло в квартире, но тот ничего не ответил и поспешил к стоявшим во дворе машинам.
Марек не успел даже расстрелять первую обойму. Ему удалось продержаться всего полторы минуты. Разъяренный гибелью своих людей, командир группы захвата ворвался в спальню и длинной очередью буквально перерезал Деружинского пополам. Тот даже не почувствовал ни боли, ни страха.
— Здесь был еще второй! — закричал из столовой раненый.
Стали искать второго. Между тем сотрудник ФСБ, к которому обратился Демидов, так и не подошел к нему, а направился к одной из машин, сел за руль и стал медленно выезжать со двора.
«Интересно, куда он сейчас едет?» — подумал Демидов, взглянув на сотрудника, лежавшего на земле.
— Где второй? — раздались крики сверху, когда Демидов увидел завернувшую за угол машину и бросился к своему автомобилю.
— Скорее, — крикнул Демидов, махнув рукой Корниенко, — садитесь в машину. Он уходит.
Корниенко, не понимая, что происходит, бросился к машине.
— В чем дело?
— Быстрее, он уходит. Это Слепнев.
В следующее мгновение Демидов уже выезжал со двора, крикнув водителю одной из машин ГАИ, чтобы следовал за ними. Корниенко в ярости стиснул зубы. Значит, Слепнев был там. Если они его упустят, он никогда себе этого не простит.
Наверху командир группы с ужасом смотрел на страшную картину. В столовой лежал убитый офицер и еще один тяжелораненый. У лежавшего на полу в коридоре пульс еще прощупывался. Один, почти голый, с разбитым лицом, валялся в туалете. Пятого сотрудника вообще нигде не было, но командиру сообщили, что двое его людей спустились вниз. Он был в шоке и только сокрушенно качал головой. У двери лежала женщина, добитая кем-то из террористов. Из распахнутого халата проглядывало ее молодое, белое тело. А в спальне, залитый кровью, лежал Марек. Для него все закончилось в один миг.
— Почему двое? — вдруг спросил командир группы. — А все остальные здесь? Двое… — Он вдруг понял, по какой причине один из его сотрудников оказался раздетым.
— Остановите его! — закричал старший офицер, бросаясь к балкону. — Остановите! Это полковник Слепнев.
День второй. Лондон
22 часа 10 минут
Он часто размышлял о том, какая странная штука время. Оно то стремительно мчится, и годы летят как мгновения, то замедляет свой бег, превращая мгновения в годы.
Они не заметили, как прошли еще два часа. Он старался забыть о близкой разлуке, а Джил что-то увлеченно рассказывала, смеялась, предавшись воспоминаниям. Ей хотелось рассказать все, исповедаться перед этим странным, так внезапно ворвавшимся в ее размеренную жизнь человеком. Ей казалось, что еще в пансионе она видела его в своих мечтах, девичьих снах, вела с ним нескончаемые беседы. Что она знает его давно и ждала встречи с ним. Воспитываясь в пансионе, она не знала ни материнской ласки, ни любви брата, ни отцовской заботы, ей так не хватало тепла и нежности. Но нынешней ночью она была вознаграждена с лихвой. Неизвестный мужчина сразу стал близким и родным. Казалось, его сильные руки способны защитить ее от всех превратностей судьбы.
Снова зазвонил телефон. Джил вздрогнула, вспомнив, что время неумолимо. Еще немного, и от этой встречи останется лишь воспоминание, сладкое и горькое. Он поднял трубку.
— Здравствуй, — сказала Елена, — мы вылетаем. У нас все в порядке.
— Прекрасно, — ответил он.
Чисто женским чутьем Суслова уловила в его голосе какие-то необычные нотки.
— У тебя проблемы? — спросила она.
Он посмотрел на Джил. Глаза девушки были мечтательно устремлены вверх, лицо выражало счастье, какое редко выпадает человеку.
— Нет, — ответил он, — вроде бы нет.
— Полетаев уже на борту. Встреча прошла нормально. Когда ты вылетаешь?
— Через три часа.
— Удачи. — Она хотела еще что-то сказать, он это почувствовал, но почему-то раздумала и быстро закончила разговор.
Через сорок минут нужно выезжать. Джил заметила, что он посмотрел на часы.
— Тебе пора, — сказала она таким тоном, будто вынесла себе смертный приговор.
— Не будем говорить об этом, — попросил он, встав и направляясь в ванную. Когда он вернулся, она все еще лежала в постели. Услышав его шаги, открыла глаза и вымученно улыбнулась. Затем поднялась и вышла из комнаты.
Он уже заканчивал одеваться, когда Джил появилась в халате, и, чтобы не стеснять ее, вышел в холл. Достал галстук из шкафа, долго завязывал. Затем вошел в комнату. Джил уже была одета и в костюме выглядела более взрослой.
— Ты очень красивая, — сказал он, и она замерла, повернув к нему голову.
— Не забудешь меня?
— Никогда, — он говорил вполне искренне.
— Я хотела тебя попросить, — нерешительно начала она.
Он понял и, испытывая к себе отвращение, быстро проговорил:
— Я не могу остаться.
«Господи, как часто мужчины бывают животными!»
— Нет, не об этом. Совсем о другом. У тебя есть еще полчаса?
— Полчаса есть. Даже чуть больше. А почему ты спрашиваешь?
— Давай выйдем на улицу, прогуляемся, я никогда не выходила на улицу с мужчиной. Только с отцом, братом или телохранителями.
Отказать в такой невинной просьбе он, конечно, не мог.
— Пойдем, — согласился он. — Может, поужинаем?
