и о ячейке на Курском вокзале. По указанию Михеева на вокзал из МУРа была послана оперативная группа захвата. Приказано было брать любого, кто там появится. Михеев понимал, что у них был уникальный шанс схватить наемного киллера, так умело уходившего от преследования. И они свой шанс так бездарно упустили.
Оставалась одна надежда на гостя, приехавшего в город. Судя по рассказам старика и показаниям хозяйки дома, в тот момент, когда дежурный позвонил к ним, этого гостя уже не было в доме. Значит, он мог уйти, еще не зная, что весь их разговор слышал случайный свидетель. А это означало, что он обязательно появится на вокзале. Ячейку, конечно, осторожно вскрыли, объявив у камер хранения десятиминутный технический перерыв, когда сотрудницы МУРа, переодетые уборщицами, якобы убирали мусор. В ячейке оказался чемоданчик Мосешвили с двадцатью стодолларовыми пачками. Вместо этого чемоданчика туда положили другой — с фальшивыми долларами и, на всякий случай, с вмонтированной в него системой обнаружения.
Показанный работникам «Континенталь-банка» чемоданчик убедил сотрудников Михеева, что это тот самый, исчезнувший из номера «Михо», чемоданчик с долларами, которые тот получил перед своей смертью. Но, как подтверждали документы и заверения работников банка, в чемоданчике было пятьсот тысяч долларов. Из этого можно было сделать два вывода: либо «Цапля», а старику удалось запомнить даже кличку убийцы, присвоил себе деньги, либо к его появлению в гостинице их уже там не было и «Михо» успел передать эту сумму кому-то другому.
На вокзале продолжала дежурить бригада оперативников, когда Михеев, пригласивший к себе Чижова, позвонил самому Рафаэлю Багирову.
— Вас беспокоит начальник уголовного розыска Киевского района, — представился Михеев. — Багиров был очень известным человеком. Однажды его даже показывали с самим Президентом страны.
— Что вам нужно? — презрительно спросил Багиров. Он, привыкший общаться с министрами и премьерами, не хотел разговаривать с ничтожным милицейским чином.
— Мы должны встретиться, — попросил Михеев, — это очень важно.
— Важно для кого? — иронически спросил Багиров. — К сожалению, сегодня уже поздно. Возможно, я смогу принять вас на следующей неделе. Оставьте телефон, мой секретарь сообщит вам о времени приема.
— Хорошо, — спокойно согласился Михеев. — Я думал, вы умнее.
— Что такое? — кажется, Багиров впервые сорвался.
— Речь идет о вашей жизни. Это очень серьезно, Рафаэль Мамедович, — как можно убедительнее сказал Михеев.
Багиров молчал. Долго молчал. Целую минуту. Наконец произнес:
— Черт с вами, приезжайте.
— Куда? Вы будете дома? — уточнил Михеев. Он звонил в автомобиль Багирова, с трудом найдя этот телефон через аппарат Государственной Думы.
— Нет. Я продиктую вам адрес. Хотя подождите. Телефоны могут прослушиваться. К тому же я не имею гарантии, что вы тот самый человек, за кого вы себя выдаете. Сделаем так — будьте у себя в кабинете, за вами через полчаса приедет мой человек.
Багиров положил трубку. На другом конце что-то щелкнуло.
— Очень осторожен, — заметил Михеев, — мы и так все давно его подозревали, но ничего доказать не могли. Конечно, сейчас тоже ничего не сможем доказать, но хотя бы его прижмем немного. Это тоже немало.
— А зачем вы едете его спасать? — не понял Чижов. — Пусть этот «Цапля» его выслеживает. Один бандит убирает другого. Какая нам разница?
— Женя, — укоризненно произнес Михеев, — ты рассуждаешь, как дилетант.
Во-первых, нельзя разрешать, чтобы у нас в городе были нравы Дикого Запада.
Во-вторых, Багиров — очень известный и уважаемый человек. С ним всегда можно договориться по- хорошему. Ведь всем все известно. И когда нам завтра зачем-то понадобится помощь азербайджанской группировки, мы пойдем к Багирову. Если это не затрагивает его лично или интересы его людей, он всегда готов оказать помощь. Вот ты рассказывал, как твои «телохранители» расправлялись со шпаной, напавшей на тебя у дома. Дело в том, что мафии такие хулиганы не нужны. Они просто мешают им нормально функционировать. И они ненавидят шпану не меньше нас.
— Вас послушать — лучше мафии никого нет.
— Просто это реалии нашего города. Лучше иметь дело с организованной группой, чем с хулиганствующими подростками, терроризирующими квартал. Люди больше боятся насилия на улицах и в подъездах, чем опасаются банкиров и маклеров, причиняющих гораздо больший вред, — убежденно произнес Михеев.
Ровно через полчаса к ним приехали люди Багирова. В роскошном БМВ их повезли на встречу с Рафаэлем Мамедовичем. Был уже одиннадцатый час вечера.
Глава 25
Услышав сообщение Караева, Мирза Джафаров отчетливо представил себе последствия такого ошеломляющего открытия. Но пути назад не было. И он поднялся прямо в кабинет Имрана Кязимова.
— Что случилось? На тебе лица нет, — спросил Кязимов.
— Нам удалось установить, по чьему распоряжению выдавались пропуска в зону боевых действий, — Мирза даже не стал садиться.
Кязимов что-то почувствовал, нахмурился.
— Ты, знаешь конкретную фамилию?
— Знаю, — он ощутил, как трудно дается каждое слово.
— Кто?
— Заместитель прокурора республики Анвер Велиев, — он сумел сказать эту фразу на одном дыхании.
Кязимов встал, не глядя на Джафарова, подошел к окну. Стоял, смотрел на школу, расположенную как раз между зданиями МВД и прокуратуры. Затем спросил:
— Сведения точные?
— Абсолютно. Пять чистых бланков было выдано нам по указанию самого Велиева.
— Кто их получил у нас в прокуратуре?
— Велиев.
— А кто кроме тебя знает об этом?
— Ибрагим Караев. Следователь из Низаминского района. Он и ездил проверять пропуска в МВД.
— В самом Министерстве знают, зачем вы проверяли пропуска?
— Пока нет, кажется, не знают.
Кязимов наконец повернулся к нему лицом.
— Я знаю Велиева, — он говорил с паузами, словно раздумывая. — У него много недостатков. Но этого… Нет, этого быть не может. В этом я убежден. Что думаешь делать?
— Идти на прием к прокурору республики.
— Нет, — резко возразил Кязимов, — сначала я лично поговорю с Велиевым.
Нужно во всем разобраться. Так будет правильно.
Джафаров молчал. Он смотрел на Кязимова и просто молчал, не зная, что именно следует говорить в таких случаях.
— Ты мне доверяешь? — спросил вдруг Кязимов.
— Я даже не знаю теперь, кому можно верить, — тихо произнес Джафаров, — но вам, конечно, я верю.
— Где Караев?
