— Слушайте, Садыхов. Вы прямо демон зла. Несчастные люди — армяне и азербайджанцы — искренне верят, что воюют за землю, за свободу, а вы в это время устраиваете свои мафиозные дела. Вы вообще верите в Бога?
— При чем тут это? — передернулся Садыхов. — Можно подумать, вы не знаете, как сдавали другие районы. Один нужно было сдать, чтобы поменять власть в Баку. Другой был сдан из-за председателя исполкома, разминировавшего единственную дорогу в горах и использовавшего взрывчатку для строительства своего дома и удобной дороги к нему! И так всегда. Что вы хотите от нас?
Думаете, у армян нет таких случаев? Сколько угодно. Узнайте, откуда в Степанакерте рыба или икра. Там ведь нет моря. Или бензин? У них же нет своих перерабатывающих заводов. При чем тут я?
— Вы знаете, — горько сказал «Дронго», — в этой войне мне всегда было жалко простых людей — азербайджанцев и армян. Их натравили друг на друга, а теперь богатеют на их крови. Сукин вы сын.
— Зачем вы мне это говорите? — нервно спросил Садыхов. — Можно подумать, я только один такой. А остальные все не такие? Какая разница, чем торговать — наркотиками, нефтью, хлопком, металлом — все равно все все продают.
Просто ситуация такая.
— Будьте вы прокляты! — с ненавистью сказал «Дронго». — Тогда почему вы не останавливаете войны. Почему не скажете людям — все, хватит, не надо больше воевать. Мы хотим торговать, продавать, покупать, но не воевать. Нет, вы сознательно толкаете народ на войну. Вы знаете, что только в условиях войны, только в ситуации с неохраняемыми границами вы будете чувствовать себя хорошо, и вы богатеете на крови своих соотечественников, вы лично делаете себе состояния на крови детей, на крови и страданиях женщин, стариков. Это именно вы настраиваете народы друг против друга, создаете образ врага, распространяете о соседях ложь и клевету. Две мафии — азербайджанская и армянская, которые никогда не дадут этой войне кончиться. Она вас кормит, она ваша сила.
Он поднял пистолет.
— Я жалею, что дал вам слово, — в сердцах сказал «Дронго», — иначе я просто пристрелил бы вас. Как бешеную тварь, которой нет места на нашей земле.
У вас есть деньги. Уезжайте к чертовой матери, убирайтесь в другую страну, куда угодно. Но не смейте появляться больше у себя на родине. У таких, как вы, нет родины. Вот она, ваша родина, у вас в чемодане с долларами, — он швырнул «дипломат» в лицо Садыхову. Пачки разлетелись по всей комнате. Достав обойму и положив ее в карман, он бросил в сторону пистолет и быстрым шагом, словно боясь, что передумает, направился к дверям. Уже в лифте он все-таки пожалел, что не выстрелил в мерзавца, но, закрыв глаза, усилием воли заставил себя успокоиться. В этот день он впервые обнаружил у себя седые волосы.
Глава 29
В это утро Борис Григорьевич Лазарев проснулся с хорошим настроением.
Только вчера вечером стало известно, что «Гамма-банк» получил за прошлый год чистую прибыль в размере трех миллионов долларов. Если учесть, что почти все деньги шли в карман Рябому и Лазареву, то сумма получалась очень приличная.
Был, правда, еще и убитый Зыков, но он уже в расчет не принимался. Его вдова и так получила достаточно после смерти мужа: квартиры в Москве и Санкт-Петербурге, виллу в Испании, роскошные автомобили, большую дачу, очень солидный счет в американском «Кемикл банке». Что еще нужно бывшей ткачихе, в которую Зыков влюбился двенадцать лет назад? Правда, у нее погиб муж и отец ее детей, но это было как компенсация за полученное удовольствие. А за удовольствие всегда следовало платить. И хотя Лазареву было искренне жаль убитого Зыкова, он, разумеется, даже не думал отдать хоть часть полученной прибыли вдове и детям погибшего. Мертвые всегда не правы. В данном случае Зыков сам был виноват в том, что подставился. Ездил без охраны, любил бывать в роскошных ресторанах. И в результате так глупо попался.
Лазарев помнил, что сегодня «Цапля» должен был убрать и Багирова. От этого настроение было просто прекрасным. Он с нетерпением ждал последних новостей, уже приготовив в уме траурную речь на могиле погибшего.
Утром, бреясь в ванной, он подмигнул сам себе. Дела шли прекрасно. Ему удалось сделать то, что не удавалось никому. Он убрал Арчила Гогию и сегодня уберет Рафаэля Багирова. После этого все остальные группы в городе поймут, с кем имеют дело. Рыхлый Саркисян первым прибежит к нему и сдаст свой банк.
Говорят, его банк куда мощнее «Гамма-банка». Лазарев, вспомнив об этом, нахмурился. Ничего, успокоил он себя, это только пока. К вечеру все будет иначе. Конечно, «Цапля» — просто гений. Как он сумел убрать и «Михо», и Арчила!
Иметь одного такого классного убийцу — значит иметь в своем распоряжении тысячу шестерок. Прав Рябой: главное — работать с людьми, а не ориентироваться на массу безмозглых исполнителей, которые просто ждут момента, чтобы переметнуться на сторону врага. Сегодня было заседание Государственной Думы, и Лазарев, быстро позавтракав, вышел из дома. Как всегда рядом с ним шли два его помощника. Еще несколько человек рассыпались по двору.
«С завтрашнего дня эти предосторожности будут не нужны, — подумал, улыбаясь, Лазарев. — Они не будут просить мира, они будут на коленях умолять о почетной сдаче». Он поднял трубку телефона, набрал номер Михаила, своего главного помощника, оставшегося в банке вместо Зыкова.
— Как дела? — спросил Лазарев.
— Все в порядке, — услышал он уверенный голос Михаила, — в банке закончен сводный отчет.
— Знаю, — он отключился. — Включи музыку, — попросил он водителя.
Тот нажал кнопку магнитофона.
Машина подъехала прямо к зданию Государственной Думы. Лазарев с триумфальным видом победителя вылез из автомобиля. Моментально окружившие его телохранители провели депутата Государственной Думы до входа в здание. Внутрь пускали только «помощников», которые и вошли вместе с Лазаревым. Он торопился в свой кабинет. Там уже ждала Валя, удивительное длинноногое существо двадцати лет. Лазарев сознательно воздерживался от любых контактов, намереваясь взять с собой девушку на Канарские острова. Ему было известно, что она девственница.
Сейчас, глядя на ее стройную фигуру, он подумал, что, пожалуй, изменит своему принципу. Нечего столько ждать, решил Лазарев. До лета еще далеко, а девочку брать с собой на Канары совсем не обязательно. Ему там с ней будет скучно.
Лучше взять кого-нибудь из более опытных, которые сумеют как следует развлечь его. А еще лучше двоих. Это всегда особое удовольствие, когда ты чувствуешь покорность женских тел вокруг себя. Он строго посмотрел на Валю.
— Мне звонили?
— Нет, — покраснела девушка. Ей нравился Борис Григорьевич, и она его немного боялась.
— Это хорошо, — он привычно провел рукой по талии девушки, и та легонько покраснела.
«Какой дурак, — подумал с огорчением Лазарев, — и чего я жду столько времени? Найдется какой- нибудь более прыткий парень, и она заявится ко мне на работу уже брюхатая».
Он испугался, действительно глупо.
В его кабинете был идеальный порядок. Оба помощника — Леня и Вадим — сели привычно у дверей, строя глазки красивой девушке. Лазарев позвонил Мансурову.
— Как у тебя дела?
— Плохо, — Мансуров всегда был грубияном, — не дают работать люди Хотивари. Вчера двоих моих ребят так избили, что они в больницу попали. Из общежития двух моих девочек увезли. Знаешь, какие девочки были?! Из деревни сам привозил, сам в институт устраивал.
Это было частью промысла группы Мансурова. Они контролировали заезд в город молодых и неопытных провинциалок, готовя из них проституток. Особенно ценились деревенские девочки,
