время делали это до сих пор.
— И куда же они намеревались отправиться?
Стивенс отметил про себя, что его любопытство разгорелось не на шутку.
— На Марс. У нас там имеются подземные сооружения, где Дом окажется в безопасности.
— И вы все покинули бы Землю?
— Да, но только на период ведения военных действий.
— А не преувеличены ли ваши страхи? Даже предположив, что Лориллия на самом деле вынашивает те планы, о которых вы говорите, неужели вы полагаете, что они потратят целую бомбу на Альмиранте?
Печальная улыбка промелькнула на её лице.
— Разумеется, нет. Но если прибрежные воды у Сан-Франциско и Лос-Анджелеса окажутся радиоактивными, конфликт напрямую затронет и нас. Это могло бы непосредственно повлиять на свойства мрамора, которым мы и обязаны своим ддолголетием… Даже те из нас, кто выступает против отлета с Земли, понимают, что в противном случае возникает риск такого уровня, подвергаться которому мы никак не можем.
Стивенс уже открывал рот для следующего вопроса, когда до него дошло, что она только что выдала ему важную информацию.
— Так значит, — сказал он, — помимо вас есть и другие, не желающие оставлять Землю? Тогда почему бы им не оказать вам содействие?
Ее губы сжались в тонкую полоску:
— Естественно, Таннехилл вначале был настроен против отлета. На Земле он является законным собственником Большого Дома. А на Марсе нет государственной полиции, которая защитала бы эти его права. И он автоматически растерял бы там те преимущества, которыми располагает здесь над всеми остальными.
Стивенс отлично представил себе, перед какой дилеммой встал Таннехилл.
— Понимаю, — произнес он. — Но не вижу, каким образом стрельба по нему может сломить его сопротивление.
— А тут и нет никакой связи, — возразила она. — Исходная база совсем иная. В свое время члены группы выступили с инициативой добровольно поставить себя в финансовую зависимость от него. Каждый должен был по контракту передать Таннехиллу все свое имущество, а взамен получать от него стабильный доход. Если бы впоследствии кого-нибудь поймали на том, что он тайно сколачивает отдельный капитал и прибирает к рукам недвижимость, его бы строго наказали…
— Но это чисто денежная сторона вопроса. В то время, как Дому, если то, что вы о нем рассказываете, правда, просто цены нет…
— Верно, но не забывайте, что это соглашение и было достигнуто единственно ради того, чтобы уберечь Дом от больших потрясений. И оно будет продолжать действовать… Все остальные члены группы были настолько привержены этой договоренности, что когда Таннехилла ранили, они дождались, пока его жизнь окажется вне опасности, затем устроили фальшивые похороны, и продолжали передавать свое имущество в фонд Таннехилла с тем, чтобы все было готово к отлету к тому моменту, когда Таннехилл полностью придет в сознание и подпишет распоряжение о перевозке Дома.
Все в голове Стивенса встало на свои места.
— Ясно, — кивнул он. — Таннехилл и его дядя — это одно и то же лицо, но, когда он пришел в себя, выяснилось, что хозяин Большого Дома потерял память о своем прошлом…
— Это я подстроила, — хладнокровно призналась Мистра. — Я проникла в клинику и подсунула ему кое-какие лекарства. Тем самым я их всех застала врасплох.
— Так это ваши проделки?.. Вы… накачали Таннехилла всякой дрянью и стерли его память!
Это уже не было вопросом, а возгласом пораженного до глубины души человека. Ибо он почему-то сразу поверил ей. Беседуя с этой женщиной, наделенной стальной волей, он испытывал такое чувство, будто погружается в никому недоступные глубины. И тут он вспомнил, что является единственным доверенным лицом Таннехилла и в этом качестве выслушивает такие откровения!
Он не собирался воспользоваться ими против Мистры. Кстати, никаких доказательств её слов у него не было. Должно быть, в области химии её познания далеко обогнали нынешнюю эпоху. Но кто ему поверит? Мистру, между тем, понесло:
— В сущности воздействовать на механизм памяти проще простого. Можно проделывать это сколь угодно путем глубоких гипнотических трансов. Лекарство, которое я использовала, имеет большую длительность действия. И я в любой момент могу дать ему средство, нейтрализующее его.
— Почему другие члены группы не сделают этого?
— Потому что им неизвестно, к какому медикаменту я прибегла и в какой дозировке. Вмешиваясь, без знания этих фактов, они могут нанести серьезный вред Таннехиллу.
Стивенс покачал головой, подавленный лавиной тех сведений, которая обрушилась на него.
— Но если в Таннехилла стреляли не члены группы, то, спрашивается, кто?
— Скорее всего речь идет о несчастном случае. О какой-нибудь уличной перестрелке, в которой он никак не был замешан. Как достоверно установила наша телепатка, никто из наших к этому непричастен.
Стивенсу сразу же пришло на ум, что та же самая женщина, слывшая мастерирцей по части чужих мыслей, применительно к нему допустила грубую ошибку, не сумев уловить важную информацию. Он, однако, поостерегся заводить разговор на эту тему. Но, поколебавшись, все же не удержался и пробросил:
— Мне кажется, вы слишком полагаетесь на эту телепатку… Кроме того, мне слабо верится в то, что в столь ключевой момент кто-то чисто случайно пальнул в хозяина Дома и поразил его. Не было ли ещё кого-нибудь, кто активно выступал бы против отлета?
— Да, был ещё один противник подобного варианта действий, но он изменил свое мнение после того, как это сделал Таннехилл.
— Вы имеете в виду, что он действительно отказался от него?
— Тризелла проверила это.
— Так зовут вашу телепатку?
— Именно. И не недооценивайте ту опасность, которой мы все можем подвергнуться в результате такого случайного выстрела. Подобные штучки вообще являются для нас настоящим кошмаром. Все эти кораблекрушения, пьянь за рулем, пожары, перестрелки между гангстерами, война.
Стивенс стал было ей возражать фразой, начинавшейся со слова «однако»… Но передумал, и решил направить беседу в другое русло.
— За всеми этими разговорами о Таннехилле я напрочь забыл о своих прямых по отношению к нему обязанностях. Так что лучше, видно, ему позвонить сейчас же, несмотря на то, что сегодня рождественский праздник.
Она удивленно взглянула на него.
— Рождество! Да, мой напиток действительно выбил вас из колеи. Ведь сегодня уже 26 декабря. Вы что, не знали об этом?
— Что?
Едва оправившись от первоначального изумления, он лихорадочно попытался вспомнить, а не произошло ли чего-нибудь важного за время его отключки, кроме того, о чем он уже знал, но безуспешно. Тогда он угрюмо проворчал.
— Все равно надо звонить, и немедленно!
Он рысцой бросился в гостиную, где, как заметил ранее, размещался телефон. Набирая номер, он обдумывал все те извинения, в которых сейчас будет рассыпаться перед боссом. Но делать этого не пришлось. Услышав его голос, Таннехилл воскликнул:
— А я как раз собирался вам позвонить, Стивенс. У меня тут один человек, с которым я хотел бы вас свести. Так что будем у вас через час. Надеюсь, вы отлично провели Рождество?
Стивенс ответил, что все прошло просто замечательно и что сейчас он находится в гостях, но мигом вернется домой. Он, облегченно вздохнув, повесил трубку. Таннехилл, как ему показалось, держался
