– Селена тут ни при чем, – вмешался Денисон. – Мистер Готтштейн заметил какой-то летящий предмет в тот момент, когда никто не мог знать, что он наблюдает за установкой. Я понял, что Селена экспериментирует с чем-то, о чем я еще не думал, и сообразил, что это может быть передача импульса. А потом...
– Ну ладно, вы знали, – сказал Невилл. – Но это ровно ничего не меняет.
– Нет, меняет, Бэррон! – воскликнула Селена. – Я обсудила все это с Беном, и мне стало ясно, что я слишком часто принимала твои слова на веру, и совершенно напрасно. Пусть я не могу поехать на Землю. Пусть я даже не хочу этого. Но я убедилась, что мне нравится видеть ее в небе, когда у меня появляется такое желание. Мне не нужно пустого неба! Потом я поговорила с другими членами группы. И оказалось, что далеко не все они хотят отправляться в бесконечные странствия. Большинство считает, что надо строить корабли для тех, кто стремится к звездам, а те, кто хочет остаться, пусть остаются.
– Ты говорила об этом! – задыхаясь, крикнул Невилл. – Кто тебе дал право...
– Оно и так принадлежало мне, Бэррон. Да это и неважно. Большинство против тебя.
– Из-за этого... – Невилл вскочил и угрожающе шагнул к Денисону.
– Пожалуйста, успокойтесь, доктор Невилл, – поспешно сказал Готтштейн. – Вы уроженец Луны, но все-таки я думаю, что с нами двумя вам не справиться.
– С тремя, – поправила Селена. – И я тоже уроженка Луны. Все это сделала я, Бэррон, а не они.
– Послушайте, Невилл, – после некоторого молчания заговорил Денисон. – Земле в конечном счете все равно – останется Луна на орбите или нет. Земля без труда построит взамен космические станции. Это гражданам Луны не все равно. Селене. И мне. И всем остальным. Вас никто не лишает права проникнуть в космос, бежать туда, искать там свободы. Самое большее через двадцать лет те, кто захочет покинуть Луну, смогут это сделать. Включая и вас, если у вас хватит мужества расстаться со своей норой. А те, кто захочет остаться, останутся.
Невилл медленно опустился на стул. Он понял, что потерпел поражение.
19
В квартире Селены теперь каждое окно представляло панораму Земли. Селена сказала:
– Большинство проголосовало против него, Бен. Подавляющее большинство.
– Но он вряд ли откажется от своих планов. Если во время строительства станций начнутся трения, общественное мнение Луны может склониться на его сторону.
– Но ведь можно обойтись и без трений.
– Разумеется. Да и вообще в истории не бывает счастливых развязок. Просто на смену одной благополучно решенной проблеме приходят новые. Пока мы удачно справились с очередным затруднением. А о следующих будем думать, когда они возникнут. Ну, а с постройкой звездных кораблей все вообще переменится.
– И я уверена, что мы своими глазами увидим, как это будет.
– Вы-то увидите, Селена.
– И вы, Бен. Не кокетничайте своим возрастом. В конце концов вам всего сорок восемь лет.
– А вы полетите на звездном корабле, Селена?
– Нет, не полечу. Годы будут уже не те, да и расставаться с Землей в небе мне и тогда вряд ли захочется. Вот мой сын, возможно, полетит... И знаете что, Бен...
Она замолчала, и Денисон осторожно спросил:
– Что, Селена?
– Я получила разрешение на второго ребенка. Хотите быть его отцом?
Денисон посмотрел ей прямо в глаза. Она не отвела взгляда.
– Биологический отбор?
– Ну конечно... Комбинация генов должна получиться очень интересной.
Денисон отвернулся.
– Я польщен, Селена.
– Но что тут такого? – сказала Селена, точно оправдываясь. – Это же разумно. Хорошая наследственность крайне важна. И естественное генетическое конструирование, оно же... ну... естественно.
– Да, конечно.
– И это вовсе не единственная причина... Ведь вы мне нравитесь.
Денисон кивнул, но продолжал молчать.
– И в конце концов любовь биологией не исчерпывается, – уже сердито сказала Селена.
– Не спорю, – сказал Денисон. – Во всяком случае, я вас люблю помимо биологических соображений.
– Ну, если уж на то пошло, биологические соображения могут диктоваться как раз любовью.
– И с этим не спорю, – сказал Денисон.
– Кроме того... – пробормотала Селена. – А, черт...
Денисон нерешительно шагнул к ней. Она стояла и ждала. И тут уж он поцеловал ее без дальнейших колебаний.
