- Получилось! - радостно объявила Магда. - Если внутрь проходит воздух, все пропадает. Остаются только угольки.
За едой и питьем смех и разговоры стали громче и свободней, но Питер единственную порцию выпивки растянул на весь вечер и спокойно ждал - не участвовал в разговоре и избегал льстивых речей жены сенатора.
Он ждал какого-нибудь указания, когда и где это произойдет. Не здесь, он знал, не в этом обществе. А когда произойдет, будет быстро и эффективно, как все, что делает Калиф. И неожиданно удивился, почему пришел, невооруженный и без поддержки, на арену, избранную и подготовленную врагом. Он знал, что лучшей защитой было бы ударить первым, может, сегодня же ночью, если представится возможность. Чем быстрее, тем безопаснее, и Магда улыбнулась ему через стол, поставленный под пальмами и нагруженный едой, которой хватило бы на пятьдесят человек. Он улыбнулся ей в ответ, она поманила его легким кивком головы и, пока мужчины спорили и громко хвастались, извинилась перед женщинами и незаметно скользнула в тень.
Питер посчитал до пятидесяти, потом последовал за ней. Она ждала на берегу. Он увидел ее белую обнаженную спину при лунном свете и пошел туда, где она стояла, глядя на взволнованные ветром воды лагуны.
Он подошел к ней сзади, она не повернула головы, но прошептала:
- Я рада, что ты прилетел, Питер.
- Я рад, что ты позвала.
Он коснулся ее шеи, сразу за ухом. Ухо у нее заостренное, почти как у эльфов, он не замечал этого раньше. Волосы на шее шелковистые на ощупь. Он легко нашел ось, тонкую кость в основании черепа, которую палач ломает, когда казнит на виселице. Он может сделать это пальцами, и будет так же быстро, как веревкой.
- Извини меня за остальных, - сказала она. - Но я собираюсь избавиться от них - боюсь, с неприличной поспешностью. - Она протянула руку за спину и сняла его пальцы со своей шеи, и он не сопротивлялся. Она расправила его руку и прижала открытую ладонь к своей щеке. - Они уедут завтра рано утром. Пьер летит с ними назад в Папеете, и тогда Les Nuef Poissons будут наши, твои и мои... - С хрипловатым смешком добавила: - И еще тридцать один слуга.
Он прекрасно понимал, как все будет. Единственные свидетели - верные подданные знатной дамы на островах.
- Теперь нам нужно вернуться. К несчастью, гости у меня очень важные, я не могу долго уходить от них, но наступит завтра. Слишком медленно для меня, Питер, но оно придет.
Она повернулась в его руках и поцеловала с неожиданной силой, так что губы его были прижаты к зубам, потом она оторвалась от него и прошептала на ухо:
- Что бы ни случилось, Питер, у нас есть нечто ценное, у тебя и меня. Может, самое ценное, что было у меня в жизни. И этого у меня не отнимут.
И с необыкновенной скоростью и ловкостью выскользнула из его объятий и скользнула по тропе назад к свету. Он медленно пошел за ней, смущенный, не зная, как понять ее последние слова, и заключил, что именно такова была их цель: смутить его и вывести из равновесия, и в этот моент скорее почувствовал, чем услышал движение за собой, мгновенно развернулся и нырнул.
Человек был в десяти шагах за ним, он двигался, как леопард, молча, под прикрытием лиан и цветущих вьюнков у тропы; только какой-то животный инстинкт предупредил Питера, и тело его тут же заняло боевую стойку, уравновешенное, напряженное, как стрела на тетиве, готовое и к нападению и к защите.
- Добрый вечер, генерал Страйд. - В последнее мгновение Питер сумел остановиться, медленно распрямился, но руки по-прежнему держал у боков, как лезвия ножей.
- Карл! - сказал он. Значит, серые волки были рядом, в нескольких футах от них, охраняли свою хозяйку даже в самые интимные моменты.
- Надеюсь, я не встревожил вас, - сказал телохранитель - и хотя Питер не мог видеть его лица, в голосе его звучала слабая насмешка. Если ему и нужно было подтверждение, полное и окончательное, то вот оно. Только Калиф нуждается в телохранителях во время романтического свидания. И Питер вне всяких сомнений теперь знал, что до наступления следующего вечера либо он, либо Магда Альтман будут мертвы.
Прежде чем уйти в бунгало, он осторожно обошел кусты, окружавшие его. Ничего подозрительного не обнаружил, но внутри постель была приготовлена, его бритвенный прибор вычищен и аккуратно расставлен. Грязную одежду унесли для чистки, а чистую разложили и развесили аккуратнее, чем делает он сам. Он не знал, обыскали ли остальное его имущество, но безопаснее предположить, что обыскали. Калиф не упустил бы такую элементарную предосторожность.
Замки на дверях и окнах слабые, вероятно, ими годами не пользовались, потому что в этом раю не было змеев. До последнего времени. Поэтому он расставил стулья и другие препятствия таким образом, чтобы вошедший наткнулся на них в темноте, потом смял постель и положил подушку и одеяла так, что они напоминали спящего, а сам отнес одно одеяло на диван в гостиную. Он вообще-то не ожидал нападения, пока гости на острове, но если оно произойдет, он хотел нарушить сценарий Калифа, насколько возможно.
Спал он тревожно, просыпался от каждого прикосновения пальмовых листьев к крыше, от отражения луны на стене. Перед самым рассветом заснул крепче, и сны его были кошмарными и бессмысленными, только пораженное ужасом лицо Мелиссы-Джейн и ее крик задержались в памяти, когда он проснулся. Это воспоминание вызвало в нем холодную жажду мести, которая слегка утихла за недели после ее освобождения, и он почувствовал новую уверенность, новую цель, решимость преодолеть размягчающий смертельный обман Калифа.
Он встал в предрассветной жемчужной полутьме и спустился на пляж. Проплыл милю за риф, потом долго возвращался против сильного течения, но выбрался на берег освеженный, чувствуя себя сильным и жестким, как не было уже много недель.
'Хорошо, - мрачно подумал он. Пусть приходит. Я готов, как никогда'.
На сахарном песке пляжа, выглаженном ночным приливом, давался прощальный завтрак для улетающих гостей: розовое шампанское 'Лоран Пьер' и оранжерейная клубника, доставленная самолетом из Окленда, Новая Зеландия.
На Магде Альтман были короткие зеленые брюки, демонстрировавшие великолепие ее длинных ног, и такого же цвета лифчик, прикрывавший маленькие груди, но живот и плечи у нее оставались обнаженными. Тело прекрасно тренированного спортсмена, но нарисованное великим художником.
Питеру она показалась необычно взволнованной, веселье ее было чуть принужденным, а хрипловатый негромкий смех чуть торопливым - и чуть резковатым. Как будто она приняла какое-то трудное решение и крепилась, чтобы осуществить его. Питеру они с Магдой казались подлинными противниками, которые тщательно готовились к предстоящей сзватке, подобно профессиональным боксерам перед взвешиванием.
После завтрака все в кавалькаде электрических машин поехали на летное поле. Сенатор, разогретый шампанским и начинающий потеть на жаре, слишком сердечно принялся прощаться с Магдой, но она искусно уклонилась от его рук и ловко, вслед за другими пассажирами, усадила в 'трислендер'.
Пьер, пилот Магды, в начале взлетной полосы проверил по очереди все три двигателя. Потом отпустил тормоза, и как только машина набрала скорость, поднял ее в воздух. Неуклюжая машина пролетела над пальмами в конце короткой полосы, на пятьсот футов не дойдя до ее конца, - и Магда оживленно повернулась к Питеру.
- Я почти не спала ночью, - призналась она и поцеловала его.
- Я тоже, - ответил Питер - и про себя добавил: - Я уверен, по той же самой причине.
- Я освободила для нас целый день, - продолжала Магда, - и не хочу терять из него ни секунды.
Старший лодочник уже подвел большую сорокапятифутовую рыболовную яхту Магды к концу причала. Прекрасная яхта, с обтекаемыми очертаниями, отчего казалось, что даже у причала она летит; совершенно очевидно, за ней ухаживали с любовью. Покраска безупречна, металлические детали надраены до зеркального блеска. Лодочник радостно улыбался, когда Магда что-нибудь говорила ему.