Он все сильнее, а?
А еще ух ты! Эй! Что это – так быстро летит навстречу? Очень, очень быстро. Надо этому дать имя. От него, кстати, и идет ветер. Такое большое, и круглое, и плоское… Надо дать ему подходящее имя.
Интересно, мы с ним подружимся?
И дальше, после внезапного мокрого шлепка – тишина.
Любопытно отметить – единственная мысль, появившаяся у петунии, была: Опять?! О нет, только не это! Многие считают, что если бы мы точно знали, почему горшок с петунией так подумал, мы знали бы много больше о природе Вселенной, чем знаем сейчас.
Глава 19
– Мы берем этого робота с собой? – спросил Форд, неприязненно оглядывая Марвина, стоявшего, нелепо сгорбившись, в углу под пальмой.
Зафод отвел взгляд от зеркал-экранов, которые показывали панораму пустынной равнины, на которой приземлилось Золотое Сердце.
– А, Андроид-Параноид, – сказал он. – Да, мы его возьмем.
– Тогда ответь, пожалуйста, что в принципе можно делать с роботом, страдающим маниакально- депрессивным психозом?
– Вы думаете, у вас есть проблемы? – сказал Марвин так, словно стоял перед только что заколоченным гробом. – Что в принципе делали бы вы, если бы вы были роботом с маниакально-депрессивным психозом? Нет, не трудитесь отвечать, я в пятьдесят тысяч раз умнее, и то не знаю ответа. У меня болит голова, даже когда я просто пытаюсь думать на вашем уровне.
Открылась дверь каюты Триллиан, и она ворвалась в каюту.
– У меня мыши сбежали! – сообщила она.
Выражение сожаления или огорчения не появилось ни на одном из лиц Зафода.
– Мыши сбежали? Ну и черт с ними! – сказал он.
Триллиан расстроенно взглянула на него и снова исчезла.
Возможно, ее слова привлекли бы больше внимания, если бы был шире известен тот факт, что люди были только третьей разумной формой жизни на планете Земля, а не второй (как обычно полагали самые объективные наблюдатели).
– Добрый вечер, мальчики.
Голос был вроде бы знакомым. Но что-то в нем было другим. В нем появилось материнское сюсюканье. Все стояли перед выходным люком, и ждали, когда он откроется.
Четверо посмотрели друг на друга в замешательстве.
– Это компьютер, – объяснил Зафод. – Я обнаружил, что у него на крайний случай есть запасная личностная характеристика. Я думал, может, она будет лучше работать.
– Слушайте меня внимательно. Это ваш первый день на новой, чужой планете, – продолжал Эдди новым голосом. – Поэтому я проверю, хорошо ли вы одеты, надели ли вы шарфы и перчатки. Не играйте со всякими бякими жукоглазыми чудищами.
Зафод нетерпеливо постучал в люк.
– Извиняюсь, – сказал он. – Кажется, нам лучше выйти через другой люк.
– Верно! – быстро отозвался компьютер. – Кто это сказал?
– Будь так добр, компьютер, открой выходной люк, пожалуйста! – сказал Зафод, стараясь не рассердиться.
– Не открою, пока тот, кто это сказал, не назовется, – настаивал компьютер. Сигнал подготовки шлюза погас.
– О боже, – пробормотал Форд, прислонился к крышке люка и начал считать до десяти. Он безумно боялся, что однажды разумные формы жизни забудут, как это делается. Только устным счетом человек может доказать компьютеру свою независимость.
– Ну, – сурово сказал Эдди.
– Компьютер… – начал Зафод.
– Я жду, – оборвал его Эдди. – Я могу ждать весь день, если понадобится.
– Компьютер, – снова начал Зафод. Он пытался найти какой-нибудь довод, чтобы убедить компьютер, но, поняв, что в этом деле против Эдди ему не потянуть, решил не прилагать к этому особых усилий. – Если ты сию же минуту не откроешь шлюз, я иду к твоим главным блокам, и меняю программу большим пожарным топором. Очень большим. Понятно?
Эдди сраженно замолчал, обдумывая это.
Форд спокойно продолжал считать. Это одна из самых жестоких вещей, которые можно сделать с компьютером: примерно то же, что подойти к человеку, и повторять: Кровь… кровь… кровь… кровь…
Наконец Эдди спокойно произнес: – Я вижу, что нам придется поработать над нашими взаимоотношениями, – и люк открылся.
Их пронизал ледяной ветер. Они закутались потеплее, и по лесенке сошли на пыльную поверхность Магратеи.
– Еще поплачете, я уж знаю! – крикнул Эдди им вслед, и закрыл люк.
Через несколько минут он снова открыл и закрыл люк, подчиняясь команде, абсолютно неожиданной для него.
Глава 20
Пятеро медленно шли по пустынной равнине, частью скучно серой, частью скучно-коричневой. Остальные части были еще скучнее. Она была похожа на высохшее болото, лишенное теперь всякой растительности, и покрытое слоем пыли толщиной в дюйм. Было очень холодно.
Зафода это вводило в уныние, и это все прекрасно видели. Он потихоньку отошел в сторону и скоро скрылся за небольшой возвышенностью.
Скудный холодный воздух, казалось, сжимал горло Артура. Ветер напал на его глаза и уши и разил насмерть. Мозг Артура был уже сражен.
– Фантастика, – сказал он, и его собственный голос царапнул ему уши. Звук плохо проходил в разреженном воздухе.
– Ну и дыра, скажу я вам, – проговорил Форд. – Я бы нашел себе развлечение куда лучше даже в помойке. – Он чувствовал, как в нем закипает раздражение. Из всех планет всех звездных систем всей Галактики – всех экзотически диких, бурлящих жизнью планет – неужели нужно было влезть в эту дыру после того, как он пятнадцать лет был в ссылке? Даже бутерброд купить негде. Он наклонился и поднял комок холодной земли, но под ним не было ничего, ради чего стоило бы пролететь не одну тысячу световых лет.
– Да нет, – настаивал Артур, – неужели ты не понимаешь, что я в первый раз стою на другой планете… целый чужой мир! Жаль, конечно, что это такая дыра!
Триллиан поежилась, вздрогнула и нахмурилась. Она точно – и могла в этом поклясться – видела краем глаза какое-то неожиданное движение, но когда она посмотрела в ту сторону, увидела только лишь корабль, неподвижный и безмолвный, метрах в ста позади.
Секундой позже они увидели Зафода – он стоял на гребне маленького холмика и махал руками, подзывая их к себе.
Казалось, он был чем-то возбужден, но они не могли расслышать его слов из-за разреженного воздуха и сильного ветра.
Когда они подошли к холмику, они обнаружили, что тот похож не просто на холмик, а на округлый кратер размером метров сто пятьдесят. Снаружи кратер был покрыт какими-то черно-красными кусками. Они остановились, чтобы рассмотреть один кусок. Он был мокрый. Он был скользкий и на ощупь напоминал резину.
С ужасом они поняли, что это свежее китовое мясо. Наверху к ним подбежал Зафод. – Смотрите, – сказал он, указывая в кратер.
