– Позвольте вас представить, – вмешалась Триллиан. – Артур – мышь Бенджи.
– Привет, – сказала одна из мышей. Ее усики коснулись стенки стаканоподобной штуки, и стакан чуть- чуть подвинулся вперед.
– Артур – мышь Фрэнки.
Другая мышь сказала: – Очень рад познакомиться, – и сделала то же самое.
У Артура отвисла челюсть.
– Но разве это не…
– Да, – ответила Триллиан. – Это те самые мыши, которых я взяла с Земли.
Она взглянула Артуру в глаза, и ему показалось, что он прочел в ее взгляде слова: – Ну, и что же я могу тут поделать?
– Ты не будешь так добр передать мне вон ту тарелку с обжаренным боком арктурианского мегосла? – спросил Зафод.
Слартибартфаст вежливо кашлянул.
– Э-э, прошу прощения…
– Да, спасибо, Слартибартфаст, – резко сказал Бенджи, – можешь идти.
– Как? Э-э… ну, прекрасно, – обескураженно проговорил старик, – тогда я пойду и займусь своими фьордами.
– Вообще говоря, можешь их оставить, – сказал Фрэнки. – Очень похоже на то, что нам теперь не понадобится новая Земля. – Он прищурил розовые глазки. Теперь, когда мы нашли обитателя этой планеты, который там был за секунду до ее гибели.
– Что? – Слартибартфаст был сражен. – Возможно ли это? У меня для Африки готова тысяча ледников!
– Что ж, может быть, ты еще успеешь взять отпуск за свой счет и покататься на лыжах до того, как твои ледники вернут на склад, – холодно сказал Фрэнки.
– Покататься на лыжах! – возопил старик. – Мои ледники – произведение искусства! Элегантные контуры, скульптурные ледяные шпили, величественные, бездонные трещины! Это святотатство – кататься на лыжах по высокому искусству.
– Спасибо, Слартибартфаст, – твердо сказал Бенджи. – Это все.
– Слушаю, сэр, – выпрямился старик. – Благодарю вас от всего сердца. Ну что же, счастливо, землянин, – обратился он к Артуру, – надеюсь, наш образ жизни когда-нибудь совпадет.
Коротко кивнув остальным, он повернулся и печально побрел к двери.
Артур смотрел ему вслед и не знал, что сказать.
– Теперь, – сказал Бенджи, – за дело.
Форд и Зафод зазвенели бокалами, и воскликнули: – За дело!
– Прошу прощения? – сказал Бенджи.
Форд огляделся.
– Извините, я думал, это тост, – объяснил он.
Мыши раздраженно заметались в своих стаканах. Наконец, они успокоились, и Бенджи, выступив немного вперед, обратился к Артуру:
– Итак, создание с Земли, – начал он, – ситуация такова. Мы, как ты знаешь, где-то, как-то, по большому счету управляли твоей планетой последние десять миллионов лет, чтобы найти эту чертовщину – так называемый Главный Вопрос.
– Зачем? – резко спросил Артур.
– Нет – мы об этом уже думали, – вмешался Фрэнки. – Не подходит. Зачем? – Сорок два… Видишь, не то.
– Нет, я говорю, зачем он вам понадобился?
– А, ясно, – сказал Фрэнки. – Я думаю, это постепенно просто стало привычкой, если уж смотреть жестокой правде прямо в глаза. Вот тебе – в той или иной степени – причина: мы сыты всем этим по горло, и от мысли, что теперь придется начинать все заново из-за этих полоумных вогенов, я, честно говоря, просыпаюсь ночами с дикими воплями. А потом так и трясусь до самого утра, так что стекла лопаются, понятно? По чистейшей случайности Бенджи и я закончили свою работу, и, к счастью, покинули планету раньше – у нас был короткий день – а потом пробрались обратно на Магратею благодаря услугам твоих друзей.
– Магратея – это вход обратно к нам, – вставил Бенджи.
– А потом, – продолжал его коллега, – нам предложили жирнющий контракт – серия телеинтервью в пяти измерениях и турне с лекциями в нашем родном измереньице, и мы очень намерены принять это предложение.
– Я бы согласился, а ты, Форд? – Зафод искушающе наклонился вперед.
– Руками и ногами бы ухватился, – ответил Форд, – и зубами тоже.
– Но мы, видишь ли, должны иметь результат, – продолжал Фрэнки. – То есть: все равно нужен Главный Вопрос – в любом виде.
Зафод наклонился к Артуру.
– Я вот думаю, – сказал он, – сидят они сейчас этак, можно сказать, нога на ногу, и мимоходом вспоминают: Ах да, мы же знаем Ответ – Жизнь, Вселенная, и Все Такое, – а потом им приходится признать, что это всего лишь Сорок Два… тогда, похоже, свечи гаснут, спектакль окончен. Конец записи.
– Мы должны иметь что-то, что хорошо звучит, – сказал Бенджи.
– Хорошо звучит? – вскричал Артур. – Главный Вопрос, который хорошо звучит? Для пары мышей?
Мыши заволновались.
Фрэнки заявил: – Мы говорим: Да здравствует стремление к идеалу! Да здравствует доблесть чистого поиска! Да здравствует обретение истины во всех ее проявлениях; но тут, боюсь, происходит неожиданный поворот сюжета, и начинаешь подозревать, что если и есть настоящая истина – так это то, что всей многомерной бесконечностью Вселенной, по всей вероятности, управляет кучка безумцев. И если дело идет к выбору: потратить еще десять миллионов лет, чтобы это выяснить окончательно, или, с другой стороны, урвать свой кусок пожирнее и смыться, то я лично выбираю второе.
– Но… – безнадежно начал Артур.
– Короче, землянин, уясни себе вот что, – оборвал его Зафод. – Ты – продукт последнего поколения матрицы компьютера, так, и ты был там как раз до того момента, пока планета не разлетелась в куски, так?
– Э-э…
– А твой мозг был непосредственной составляющей органической конфигурации программы компьютера, – продолжил Форд – как ему показалось, весьма доходчиво.
– Ясно? – сказал Зафод.
– Ну… – протянул Артур. Он не был уверен, что когда-либо чувствовал себя непосредственной составляющей чего угодно. Ему всегда это казалось одной из самых больших его проблем.
– Другими словами, – сказал Бенджи, и подвел свою стеклянную машинку вплотную к Артуру, – существует большая вероятность того, что структура Вопроса записана в твоем мозгу. Так что мы хотим его у тебя купить.
– Что, Вопрос? – спросил Артур.
– Да, – сказали Форд и Триллиан.
– За большие деньги, – сказал Зафод.
– Нет-нет, – сказал Фрэнки, – мы хотим купить этот мозг.
– Что!
– А кто догадается, что у тебя его не будет? – ехидно осведомился Бенджи.
– Вы вроде говорили, что можете прочесть Вопрос в его мозгу электроникой, – возразил Форд.
– Разумеется, – ответил Фрэнки, – но сначала его нужно вынуть. Достать. Приготовить.
– Обработать, – добавил Бенджи.
– Протравить.
