программу, чтобы подключаться к картинке на капитанском мостике, и теперь они бессовестно ею пользовались.
– Теперь уже в любую минуту, – тихо сказал ар-Рашид.
Сложно было что-либо разглядеть сквозь выпущенные Труоном Ле дипольные отражатели, но вспышка взрыва прорвала бы даже этот туман.
– Вот она! – воскликнула Синтия, указывая на экран.
– Брат капитан! – крикнул техник.
Оппенгеймер повернул к нему огненный взор. Независимо от обстоятельств, кричать на капитанском мостике было непозволительно.
– Докладывайте, – процедил он сквозь зубы.
– «Мученик» только что был уничтожен. – Заметно побледневший член команды смотрел на капитана.
Капитан смотрел на него, позволяя лишь легкое проявление гнева. Новость его на самом деле не очень-то и удивила; «Мученик» славился своей неудачливостью.
– Почему меня не проинформировали о том, что содруг в нас стреляет?
– Брат капитан, не было никаких признаков, что он в нас стреляет. Конечно, наши датчики могли быть введены в заблуждение электронными мерами противодействия, но я так не думаю.
– А не мог «Мученик» попытаться предпринять ту же жертву, которую принесли другие наши собратья? – предположил старший помощник.
Венец Целомудрия с неприязнью посмотрел на старпома. Этот амбициозный подчиненный слишком часто пренебрегал обращением к нему как к «брату капитану». Затем Оппенгеймер снова повернулся к технику.
– Можно это как-то установить? – спросил он.
– В таком электронном тумане с определенностью нельзя, брат капитан. В подобных обстоятельствах можно установить, что враг в нас стреляет, только когда его артиллерия берет нас на прицел.
– Возвращайтесь к своим обязанностям, – задумчиво на него глянув, велел технику капитан.
Член команды, еще бледнее прежнего, сел к своему пульту. Почти тут же он объявил:
– Брат капитан, «Свет Конгрегации» уничтожен.
– Вместе с этим электронным мусором они в нас что-то бросают! – заключил капитан. – Астронавигатор, немедленно уводите нас с этого курса! Свяжитесь с остальным эскортом, ему также приказывается сменить курс. Догонять содруга следует быстро, но с предельной осторожностью.
– Как по-вашему, что они используют? – спросил у него старпом. – Брат капитан, – добавил он в ответ на огненный взор Оппенгеймера.
– Дайте мне только на них прямую наводку, и это уже будет несущественно, – прорычал Венец Целомудрия.
Мокаки уходят в сторону от минного поля, – объявил техник.
Капитан удовлетворенно кивнул. Это должно было предоставить «Непобедимому» больше возможностей для маневра. Кроме того, два истребителя и линейный крейсер стали уже более предпочтительным вариантом. «Точнее, станут, – мысленно поправил себя Каверс, – когда мы наши орудия наладим».
– Еще одна мина попала, сэр, – доложил техник. – Там слишком много помех, чтобы установить, в кого именно.
Затем два истребителя один за другим выскочили на свободное пространство.
– Сэр! – с сомнением в голосе произнес Труон Ле. – Они стреляют. Я насчитываю пятнадцать самонаводящихся ракет, идущих от одного из истребителей.
«Зачем?» – задумался Каверс. На таком расстоянии это казалось пустой тратой боеприпасов. С другой стороны, всего лишь одной ракете требовалось попасть, чтобы уничтожить «Непобедимый» или фатально его замедлить. Даже неразорвавшаяся ракета, которая в них угодила, сильно сократила дистанцию.
Возможно, это был импульсивный жест, продиктованный гневом от потери собратьев. Именно подобные поступки делали мокаков такими опасными; практически невозможно было предугадать, что они сделают дальше.
– Есть у нас, чем в них бросить, мистер Ле?
– Проверяем, сэр. – Глава тактического отдела связался с Региной Бах.
– Что у вас, старшина?
– Сэр, сами по себе ракеты, похоже, в порядке. Это новые боеприпасы, доставленные уже после мистера Ларкина. Только пусковые установки себя скомпрометировали.
Каверс задумчиво оглянулся на Ван Чунь-мэй, которая стояла у него за плечом. Та задумчиво пожевала нижнюю губу, затем подалась вперед.
– Оставайтесь на связи, – велела она старшине Бах. Затем Ван включила общий интерком на главной палубе. – Лейтенант Роббинс, будьте добры, немедленно свяжитесь с пультом начальника тактического отдела.
– Слушаю, мистер Ле, – секунду спустя сказала Синтия и удивленно заморгала, увидев сразу два лица на экране.
– Скажите, как вы разворачивали те мины? – поинтересовалась Ван.
– Мы установили их на поддоны и отправили в кильватер.
– У вас такие поддоны остались? – спросила Ван Чунь-мэй.
– Десятки, – ответила Синтия.
Ван улыбнулась впервые за то время, которое показалось ей вечностью. Ле, также с улыбкой, подключил Роббинс к каналу Регины Бах.
– Мы не можем использовать пусковые установки, – объяснила лейтенанту старпом. – Но если мы погрузим ракеты на ваши поддоны и отправим их в кильватер, они смогут выстрелить.
– У них будет низкая скорость.
– Это лучше, чем совсем никакой скорости! Вы со старшиной Бах доработаете детали, но учтите, что это необходимо было сделать еще пять минут назад.
– Есть, сэр, – дружно отозвались они.
– Две женщины стали договариваться о том, как им доставить артиллерию из зоны хранения ракет, смежной с главной палубой.
Когда они обо всем условились, Ван повернулась к капитану и доложила.
Труон Ле выпустил еще одно облако дипольных отражателей. Запас электронных мер противодействия уже дошел до опасно низкой черты.
Каверс наблюдал за тем, как большинство ракет уничтожаются в быстро расчищающемся поле ложных целей. Одна-единственная полетела дальше к «Непобедимому».
«Нет, только не это», – подумал капитан.
– Брат капитан! – удивленно воскликнул техник.
Капитан Оппенгеймер бросил на этого человека огненный взор, и в глазах у него уже виднелось откровенное бешенство.
«Никому не будет позволено кричать на моем мостике!» – гневно подумал он.
Достаточно скверно было уже то, что среди всякого мусора они напоролись на мину, которая вывела из строя целый блок маневровых движков, не говоря уж о шести лазерных пушках. Но никогда, абсолютно ни в каком случае, не потерпел бы Венец Целомудрия столь вопиющего нарушения дисциплины.
