покатывался со смеху.
Первым из гигантского терминала вышел вращающийся космопорт – серебристый диск диаметром в четыре с половиной километра. Причальные огни на металлических взлетных полосах подмигивали красным и зеленым светом.
Затем из терминала один за другим полетели космоястребы, черноястребы и другие корабли флота Конфедерации. Сенсоры Юпитера поспешно предоставляли каждому космическому судну свой коридор. К этой работе подключилось Согласие: только столкновения здесь и не хватало.
Из терминала начал выходить главный цилиндр обиталища диаметром семнадцать километров. Выдвинулся на тридцать два километра и обнаружил венок из звездоскребов. Сотни тысяч окон загорелись под ленивым послеполуденным солнцем. Цилиндр вышел полностью, и космическое пространство приняло обычный вид. Огромное искажающее поле, сложившись, спряталось в широкий воротник коралла у южного основания обиталища, что засвидетельствовала флотилия столпившихся вокруг него космоястребов.
Согласие постаралось не показать изумления и отреагировало на пришельца весьма сдержанно.
– Приветствуем вас,– хором сказали Транквиллити и Иона Салдана. В голосах их сквозило явное самодовольство.
Вот уже десять часов кабина лифта скользила по направляющим шахты, соединявшей Супра-Бразильский астероид с одноименным штатом Центрального правительства. Плавное, бесшумное скольжение. Казалось, он стоит на месте. О скорости передвижения (три тысячи километров в час) можно было догадаться, лишь когда мимо проносилась другая кабина. Так как окна шахты были с другой стороны, пассажиры этого не видели. «И слава Богу, – думали операторы. – Видеть, как на тебя с невообразимой скоростью несется другая кабина, – зрелище не для слабонервных».
Перед тем как войти в верхние слои атмосферы, кабина лифта сбавила скорость. Стратосферы она достигла в тот момент, когда над Южной Америкой занялся рассвет. Зрелище не внушало пассажирам оптимизма: большую часть континента и треть южной Атлантики заволакивали непроницаемые грязно- серые облака. Когда кабина приблизилась к вспененному слою облаков на десятикилометровое расстояние, Квинн разглядел целую армию воздушных потоков, из которых состоял гигантский циклон. Потоки эти на опасных скоростях наскакивали один на другой.
Лифт вошел в нижний слой облаков, и окна кабины задрожали под обрушившимися на стекла дождевыми каплями, каждая в добрый кулак. Больше уже ничего не было видно, лишь бесформенные серые потоки. За минуту до прибытия на вокзал за окнами стало черно: кабина вошла в корпус, охранявший нижнюю часть шахты от погодных катаклизмов.
Прибытие ознаменовалось слабенькой дрожью, магнитный рельс отсоединился, и транспортер выкатил из шахты кабину, освободив место другой, отправлявшейся в обратный путь. Щелкнув, раскрылись переходные люки. Длинные коридоры вели на вокзал с иммиграционными и таможенными службами. Офицеры контрразведки готовились досматривать прибывших пассажиров. Квинн смиренно вздохнул. Путешествием он остался весьма доволен, насладившись комфортом, полагавшимся ему как пассажиру королевского класса. За размышлениями и Норфолкскими слезами время пролетело незаметно.
На Землю он прибыл с единственной целью: завоевание. Теперь он, по крайней мере, представлял, что делать, как подчинить планету Брату Божьему. Грубая сила, которой пользовались до сих пор одержимые, на Земле не годится. Слишком уж изолированы для этого аркологи. Любопытно, но чем больше Квинн размышлял на эту тему, тем яснее сознавал: Земля – это Конфедерация в миниатюре. Ее многолюдные центры держались особняком. Смертельный страх разделял их, словно космос. Чтобы взрастить здесь зерна революции, надо проявить крайнюю осторожность. Да появись у органов разведки хотя бы намек на возможность одержания, подозрительный арколог тут же закроют на карантин. И Квинн знал, что даже с его энергистическими силами он не сможет удрать, если отправление поездов отменят.
Большая часть пассажиров покинула кабину, и старшая стюардесса выразительно посматривала на Квинна. Он встал из глубокого кожаного кресла, потянувшись, расправил занемевшие ноги. Обойти иммиграционную службу, не говоря уже о разведке, не было никакой возможности.
Он направился к переходному люку и напряг энергистические силы, мысленно выстраивая свои действия по известному уже ему образцу. По телу, каждой его клеточке побежали острые иголки. Короткий стон был единственным свидетельством той чудовищной боли, которую он испытал, пройдя в царство призраков. Сердце его остановилось, дыхание прекратилось, и мир, окружавший его, потерял материальность. И двери, и стены остались на месте, но все это приобрело эфемерность.
Старшая стюардесса, увидев, что последний пассажир ступил в переходной люк, подошла к бару. Под прилавком стояло несколько бутылок знаменитых Норфолкских слез и другие алкогольные напитки и ликеры, откупоренные экипажем. Они никогда не оставляли много, самое большее треть, прежде чем открыть новую бутылку. Но и треть содержимого бутылок стоила очень дорого.
Она начала инвентаризацию всех бутылок, внося о них сведения в контрольный блок как о пустых. Команда потом разделит их между собой, разольет по фляжкам и отнесет домой. Самое главное не жадничать: тогда инспектор закроет на это глаза. Контрольный блок вдруг понес чепуху. Она раздраженно посмотрела на него и в раздражении стукнула им о бар, но тут все огни начали мигать. В удивлении она подняла глаза к потолку. Электрические системы стали выходить из строя одна за другой. Аудиовизуальная система позади бара треснула и разлетелась на радужные осколки. Активаторы переходного люка громко завыли.
– Что такое? – пробормотала стюардесса. Падение напряжения в кабинах лифта было попросту невозможно. Каждый элемент в электрических сетях имел многократную защиту. Она готова была уже вызвать специалиста, отвечавшего за работу лифта, как лампы перестали мигать, а ее контрольный блок снова заработал.
– Ну наконец-то, – с облегчением вздохнула она. И все же на душе было неспокойно. Если уж на земле такое произошло, то ведь и в шахте может повториться.
Она бросила бутылкам прощальный взгляд, зная, что ей будет теперь не до них: ведь ей придется написать официальный рапорт о происшествии, и тогда инспектора обыщут всю кабину. Тщательно стерла начатый инвентарный список и установила связь с офицером, отвечавшим за работу лифта.
Офицер не откликнулся, а вместо этого ей пришло срочное сообщение из зала прибытия поездов. Офицер разведки приказал ей оставаться на месте. Снаружи завыла сирена, подавая сигнал тревоги. Она даже подскочила: за одиннадцать лет службы ей приходилось слышать этот вой только во время учебной тревоги.
До Квинна этот звук доходил приглушенно. Он заметил, как задрожали огни переходного люка, и ощутил возмущение в электронных сетях ближайших процессоров, когда он прошел мимо. С этим он уже ничего поделать не мог. Он и так сконцентрировал все свои энергистические силы, направляя их в нужное русло. В начале путешествия, когда он выскользнул из царства призраков в кабине лифта, электроника не реагировала. Тогда он, разумеется, не напрягался, напротив, смирял свою силу.
Ну да ладно. Будет что вспомнить.
Тяжелые двери громыхали в конце коридора, ударяя отставших пассажиров. Квинн прошел к дверям. Когда он толкнул их, они оказали ему лишь видимость сопротивления. Словно сквозь воду прошел.
Огромные многоуровневые залы прибытия соединялись друг с другом эскалаторами и открытыми лифтами. Кабина лифта могла принять одновременно семьдесят пассажиров. Теперь же, с момента кризиса, лифты загружены были лишь на двадцать пять процентов. Когда Квинн покинул кабину, ему показалось, что решетки кондиционеров подают адреналин.
Внизу, в главном вестибюле, огромная толпа людей торопилась в укрытие. Они и сами не знали, куда бегут. Все выходы были закрыты, зато они точно знали, где они не хотят находиться, и это было рядом с кабиной лифта. Зато к ней устремились плохо снаряженные офицеры разведки в громоздких кинетических костюмах. Офицеры выкрикивали команды. Пассажиров, вышедших из кабины, окружили, поставили на уровне выстрела и приказали не двигаться. Протестующим доставался удар нейроглушителем. Трое пострадавших, беспомощно дергаясь, лежали на полу. Такое зрелище заставило остальных пассажиров сплотиться.
Квинн обошел восемнадцать офицеров, вставших полукругом. Подойдя поближе к одному из них, с любопытством присмотрелся к короткоствольному ружью. Женщина-офицер слегка вздрогнула: казалось, холодный ветер пробрался под ее защитный костюм. Квинн понимал толк в оружии и понял, что в нем
