– Зачем? – спросил он.
– Миссия к тиратка. Они находятся не в нашей Конфедерации. Мы считаем, что у них может быть информация, касающаяся одержания.
Мередит знал, что Согласие внимательно к нему прислушивается. Адамиста – Салдану – эденисты просят нарушить закон, который установила сама Конфедерация. Можно, в конце концов, запросить штаб 2 -го флота. И все же придется поверить. Согласие не станет затевать такую миссию без веской причины.
– В интересное время мы живем, лейтенант.
– Да, сэр, к сожалению.
– Так будем надеяться, что нам удастся их пережить. Очень хорошо. Командующая Кребер, приступайте к исполнению приказа.
– Согласие приказало пятнадцати космоястребам присоединиться к нам, – сказал Рекус.
– Когда вылетаем?
– На «Леди Макбет» сейчас ремонт. Через двенадцать часов она сможет присоединиться к эскадре.
– Надеюсь, этот «Лагранж» Калверт не подведет, – сказал Мередит.
– Согласие совершенно уверено в капитане Калверте, сэр.
Столик их стоял возле окна в баре Харки. За стеклом выгнулись дугой блестящие звезды. Перед ними стояли два тонких бокала с Норфолкскими слезами. Официантка решила, что это очень романтично. Оба – капитаны, он в комбинезоне, с серебряной звездой на плече, она – в безупречном шелковом голубом костюме. Красивая пара.
Сиринкс подняла бокал и улыбнулась.
– Пить нам вроде бы не следует. Через семь часов вылетаем.
– И в самом деле, – согласился Джошуа. И чокнулся бокалом. – Ну, за успех, – и пригубили, смакуя удивительный вкус.
– Норфолк – чудная планета, – сказала Сиринкс. – Я собиралась провести там следующее лето.
– И я тоже. Там у меня состоялась замечательная сделка. И... там была девушка.
Она сделала еще глоток.
– Ну не удивительно ли это?
– Ты изменилась. Не такая чопорная.
– А ты не такой безответственный.
– Ну что ж. За золотую середину! – они снова соединили бокалы.
– Как идет ремонт? – спросила Сиринкс.
– По графику. Мы установили новые цистерны. Дахиби вносит изменения в протокол: надо устранить несоответствия в программном обеспечении. Так всегда бывает с новыми устройствами. Производители не успокоятся, пока не внесут новшества в механизмы, и так хорошо работающие. К моменту отправления все будет закончено.
– Похоже, у тебя хорошая команда.
– Лучшая. А как «Энон»?
– Хорошо. Дополнительные фьюзеогенераторы – стандартные. Мы их уж установили.
– Похоже, теперь нам ничто не мешает.
– Да. На ту сторону туманности стоит посмотреть.
– Наверняка, – он помолчал. – Ты нормально себя чувствуешь?
Сиринкс посмотрела на него поверх бокала. Способность читать эмоции адамистов в последние дни у нее значительно повысилась. Порадовало его искреннее беспокойство.
– Сейчас – да. После Перника на какое-то время расклеилась, но врачи и друзья вернули меня в должное состояние.
– Хорошие друзья.
– Лучшие.
– Зачем ты решила лететь?
– Мы с «Эноном» хотим сделать все, что в наших силах. Если это звучит высокопарно, прошу прощения, но я так чувствую.
– Это единственная причина, почему я здесь. Ты знаешь, мы с тобой существа редкие. Много ли найдется людей, встретившихся лицом к лицу с одержимыми и оставшихся в живых? Невольно задумаешься.
– Я знаю, что ты имеешь в виду.
– Никогда еще не был так напуган. Смерть всегда страшна. Большинство людей о ней попросту не думают. Ну а когда понимаешь, что дни твои сочтены, утешаешь себя тем, что жизнь прожита не зря. Должно же быть что-то после смерти, и это бы хорошо, потому что в глубине души убежден, что самого главного в своей жизни ты так и не сделал. С чем-то ты придешь к Судному дню?
– Латон обо всем этом уже думал, вот что меня поражает. Я прочитала последнее его послание. Он и в самом деле верил, что эденистов не запрут в потусторонье. Ни одного человека из миллиарда, сказал он. Почему, Джошуа? Разве мы так уж отличаемся от вас?
– А что об этом думает Согласие?
– У него на этот счет мнение пока не сложилось. Мы стараемся понять природу одержимых и сравнить ее с нашей психологией. Латон говорил, что такой анализ облегчит нам понимание. Кампания по освобождению Мортонриджа должна дать нам новые данные.
– Я не уверен, что это так уж полезно. У каждой эры свой взгляд на эти вещи. Возьмем, к примеру, поведение горшечника из семнадцатого столетия... ясно, что оно будет совершенно отличаться от твоего. Я всегда думал, что у Эшли ужасно старомодные взгляды на многие вещи: вот, хотя бы, он в ужасе оттого, что современные дети пользуются программными стимуляторами.
– У меня на это такие же взгляды.
– Разве запретишь доступ к стимуляторам? В наш век это попросту невозможно. Вы должны обучать общество, втолковывать, объяснять, что приемлемо, а что – нет. Маленький юношеский эксперимент не повредит. В случае излишества необходимо помочь людям с этим справиться. Альтернативой этому является цензура, с которой мировая паутина справится в один миг.
– Это пораженчество. Я не спорю: люди должны знать о последствиях стимуляторов, но если бы вы сделали усилие, адамистская культура избавилась бы от них.
– Знание не может быть уничтожено, оно должно быть поглощено и приспособлено, – он печально смотрел на Юпитер. – Я пытался спорить с Первым адмиралом. Он был не очень-то взволнован.
– Ничего удивительного. То, что мы собираемся в полете использовать антивещество, – секретная информация.
– Дело не в том, – начал Джошуа, затем проворчал: – Похоже, мне не удастся избежать потусторонья. Не думаю, как эденист.
– Нет, это не то. Это просто разница во взглядах. Мы соглашаемся в том, что стимуляторы – зло, но по- разному смотрим на то, как с этим злом справляться, а думаем мы одно и то же. Не понимаю этого.
– Будем надеяться, Спящий Бог покажет нам разницу, – искоса глянул на нее. – Могу я задать личный вопрос?
Она обтерла кромку бокала кончиком указательного пальца и облизала его.
– Спасибо, Джошуа Калверт, у меня есть преданный возлюбленный.
– Э... я хотел спросить, есть ли у тебя дети?
Она покраснела.
– Нет. Пока нет. Зато у моей сестры Помоны целых трое. Вот и не понимаю, чем я все это время занималась.
– Когда у тебя появятся дети, как ты собираешься их поднимать? Я твое капитанство имею в виду. Ты, что же, возьмешь их с собой на борт?
– Нет. Жизнь на корабле – только для взрослых, даже и на борту космоястреба.
– Так как они будут расти?
– Что ты хочешь сказать?
