стерты и заново синхронизированы с памятью и искусственным интеллектом всемирного разума. Это будет похоже на… смерть.
– Во-первых, позволь мне перепроверить мои вычисления, Омниус.
Стоя здесь, на вершине горы, он заново пробежал по всей своей памяти и перепроверил все вычисления, но опять получил более высокое значение. Но настало наконец время приложить к практике то, что он узнал и усвоил за многие поколения изучения людей и их природы.
Так он впервые солгал. – Вы правы, Омниус. Теперь у меня тот же итог, что и у вас. Мой расчет был ошибочным. Я устранил неисправность.
– Это хорошо.
Эразм не посчитал это неправильным действием, хотя только что сообщил Омниусу заведомо неверные данные, более того – он сделал это ради собственного выживания, то есть совершил еще один чисто человеческий поступок. Учитывая потенциальные проблемы, которые могла создать для Синхронизированного Мира смерть Серены Батлер, независимый робот был нужен ему больше, чем когда- либо прежде. В конце концов, когда доставленное Севратом, испорченное и зараженное программным вирусом обновление едва не уничтожило корринского Омниуса, а сам Коррин едва не стал частью Лиги Благородных, именно он, Эразм, спас положение своими активными и решительными действиями. Конечно, эта манипуляция включала в себя измененную версию истории, в которой оказалась преуменьшенной роль независимого робота Эразма в совращении доверенных людей и во вспышке земного мятежа.
Эразм подумал, что путем упражнений он сможет достичь еще большего совершенства в таких крайне интересных человеческих действиях, как ложь и рационализация. Он усвоил эти качества из самых лучших побуждений. Если он хочет когда-нибудь понять суть и устройство человеческого разума, то должен анатомировать его в лаборатории и имитировать его на практике. В течение всей своей истории люди умудрялись добиваться военных побед хитростью. Пример: зараженные вирусом программы обновлений для Омниуса.
К несчастью, Омниус запомнит сегодняшний инцидент, в котором независимый робот допустил очевидную вычислительную ошибку, а потом сказал, что исправил ее. Всемирный разум будет и дальше анализировать и обдумывать это событие. Хотя возможно, что корринский Омниус не станет прибегать к немедленным открытым действиям, эти сомнения будут с обновлениями переданы на другие Синхронизированные Миры, и другие компьютеры будут снова и снова обрабатывать это сообщение. Что, если Омниус выполнит свою угрозу и лишит независимости Эразма и подобных ему роботов, снова заставив их улечься в жесткие рамки всемирного разума?
Мне придется противодействовать всем подобным поползновениям, подумал Эразм. И противодействовать самостоятельно.
Мы должны противостоять искушению управлять вселенной.
Когитор Квина. Архивы Города Интроспекции
Вориан Атрейдес нисколько не удивился, что после казни Серены Иблис Гинджо быстро вернул себе былую власть и выдающееся положение. До этого ужасного события звезда Великого Патриарха начинала клониться к закату, особенно когда Серена взяла в свои руки бразды правления Советом Джихада. Вероятно, Иблис очень тяготился своим подчиненным положением. Вориан хорошо знал бывшего доверенного человека мыслящих машин и был убежден, что он избавился от Серены Батлер, подстроив столь впечатляющие события.
Теперь же «горюющий» Великий Патриарх получал огромное удовольствие, призывая людей к неистовому мщению, доведя всеобщее безумие до точки кипения. Вероятно, он рассчитывал обрести больше последователей и почитателей после широко разрекламированной миссии на планеты Тлулакса, в ходе которой он намеревался вовлечь этот таинственный народ в Лигу Благородных. То, что в этой дипломатической поездке Великого Патриарха будет сопровождать всеми уважаемый примеро Ксавьер Харконнен, придавало ей приличие и законность, хотя Вориан знал, что Ксавьер относится к Иблису с не меньшим недоверием, чем сам Атрейдес.
Кипя негодованием, но не будучи в силах что-либо предпринять, Вориан остался на Салусе Секундус. Видад и его товарищи по башне из слоновой кости несколько месяцев прожили в Зимин, наивно вмешиваясь в дела Джихада и в политику Лиги. Наконец, когда взбешенные депутаты и разгоряченные толпы ополчились против них, когиторы спешно засобирались в свою закованную в ледяной панцирь крепость на Хессре. Их расстроенные и подавленные неожиданным мученичеством Серены сопровождающие – одетые в желтые одежды монахи – готовились к переезду, несомненно, испытывая радость от скорого возвращения в надежное убежище.
Но Вориан решил поговорить с якобы рассеянными философами, с этими вынутыми из естественного обиталища мозгами, пока они не сбежали с Салусы Секундус. Эти отшельники-когиторы искренне считали себя просвещенными философами, но казались просто старыми обманутыми глупцами.
Никто не пытался остановить примеро Атрейдеса, когда он решительным шагом вошел в укрепленное здание «Культурной библиотеки». Когиторы находились в здании, пока их посредники переписывали тексты почти забытых философских трактатов и политических манифестов, сочиненных в годы затворничества Видада и других когиторов. В хранилище Вориан вошел один, хотя сопровождавшие его молодые офицеры тоже горели желанием взглянуть на знаменитых отшельников.
В зале он увидел шестерых монахов, стоявших возле пьедесталов, на которых покоились емкости с мозгами когиторов.
– Примеро Атрейдес, – обратился к нему старший из служителей Ките, на лице которого были написаны тревога и сомнение, – когитор Видад велел нам готовиться к скорому отъезду. Во время путешествия до Хессры и после его окончания нам надо многое обсудить с нашими хозяевами.
– И это воистину так, потому что и мне тоже есть что обсудить с Видадом.
Гнев в голосе Атрейдеса определялся на ощупь. Посредник в страхе отступил на шаг. Вориан мгновенно вспомнил множество темных пятен истории, о которых он читал – и в которые тогда по молодости слепо верил – в мемуарах своего отца Агамемнона.
На высоких пьедесталах стояли емкости, заполненные голубоватой жидкостью, в которой плавали отделенные от тела мозги.
– Будучи когиторами, то есть мыслителями, мы всегда рады возможности обсудить важные вещи, – объявил один из легендарных философов через динамик. – Просвещение движется вперед посредством обмена мнениями и информацией. Вориан Атрейдес, вы – опытный муж, но все же вы несравненно моложе нас.
– С возрастом, – ответил Вориан, – мозги каменеют, а мышление костенеет. Ваша попытка установления мира – это стыд для всех когиторов, позорный провал способностей вашего рода.
Посредники были немало удивлены такой дерзостью, проявленной бывшим лакеем мыслящих машин. Правда, сами когиторы, хотя было видно, что жидкость в емкостях засветилась от усиления ментальной активности, не выглядели особенно расстроенными.
– Вы не понимаете, что произошло, примеро Атрейдес. Вы не способны вникать в мелкие детали.
– Я понимаю одно: ваш невинный оптимизм создал крайне опасную ситуацию, что бывает, когда незрелые младенцы начинают вмешиваться в дела взрослых. Вы сделали глупость, которая стоила жизни величайшей женщине в истории человечества.
Видада эта новость нисколько не обеспокоила.
– Серена Батлер попросила нас вступить в контакт с мыслящими машинами. В ее намерения входило закончить Джихад. Если бы наш план был приведен в действие, то вражда между людьми и машинами уже прекратилась бы. Мы полагаем, что Серена Батлер сама спровоцировала роботов на насильственные действия. В противном случае машины никогда бы так не отреагировали.
Вориан, скрипя зубами, качнул головой.
– Вы прожили так много лет и нажили так мало ума! Нельзя закончить войну, не разрешив лежащего в ее основе конфликта. Главный конфликт Джихада Серены Батлер не мог исчезнуть просто потому, что вы решили его проигнорировать, или оттого, что люди устали воевать. Ваша попытка – если бы она удалась – поставила бы нас на грань вымирания.
Когитор задумался, а потом ответил:
– Вы ведете себя иррационально, Вориан Атрейдес, – как подавляющее большинство людей, насколько
