Брайан Херберт, Кевин Андерсон
Битва за Коррин
Пэту Ло Брутто
За Вашу бескорыстную, скромную, но такую важную поддержку, которую Вы с самого начала оказывали созданию нашего цикла «Дюны». Ваш энтузиазм, знания и понимание сделали эти произведения намного лучше, чем книги, которые мы смогли бы написать в одиночестве. Вы истинный — в духе Ренессанса — редактор.
Хотя мыслящие машины убили и замучили миллиарды людей, у нас не поворачивается язык назвать их жертвами. Более того, мы ни в коем случае не должны относить их к потерям. Я сомневаюсь даже, что их можно считать мучениками. Каждый человек, погибший в ходе Великого Восстания — это подлинный герой.
Мне абсолютно все равно, сколько документов вы мне покажете — сколько записей, сообщений, протоколов бесед или, черт знает, сколько так называемых доказательств. Возможно, я — единственный живой человек, который лично знал Ксавьера Харконнена и правду о причинах и основаниях его поступка. Я молчал все эти десятилетия только потому, что об этом меня просил сам Ксавьер Харконнен, потому что так захотела бы Серена Батлер и потому, что этого требовали нужды Джихада. Но не притворяйтесь, что ваша пропаганда основана на точных фактах, не утверждайте, что она истинна просто потому, что ей верит подавляющее большинство населения. Помните, что я в отличие от вас лично пережил эти события.
Тяжелейшей ошибкой, какую может сделать думающий человек, является мнение о том, что какая- либо одна версия исторических событий является непреложной истиной в последней инстанции. История пишется многими наблюдателями, каждый из которых не является безучастным зрителем. Факты искажаются уже в силу прошедшего времени — особенно в случае Батлерианского Джихада, — погруженного во тьму многотысячелетней истории человечества, в силу сознательного искажения фактов последователями сектантских религиозных течений и вследствие накопления множества ошибок, проистекающих от обычной небрежности. Мудрый человек поэтому рассматривает историю как последовательность подлежащих усвоению уроков; сделанный выбор и разветвления событий подлежат обсуждению и обдумыванию с тем, чтобы не повторять уже совершенных ошибок.
108 ГОД ДО ГИЛЬДИИ
Машины не разрушают. Они созидают, но при условии, что есть сильная рука, которая направляет их действия и господствует над ними.
Эразм находил отчетливый порядок, царивший среди умирающих и испытывающих безнадежность людей, чарующим и даже, можно сказать, занятным. Все их реакции были частью экспериментального процесса, и сам робот считал, что результаты будут весьма достойными.
Эразм шествовал по коридорам своей великолепно устроенной лаборатории в развевающемся роскошном алом одеянии. Сама эта одежда была частью той манерности и претенциозности, которые он усвоил, чтобы придавать себе более царственный и аристократический вид. Но, увы, жертвы в своих запертых клетках мало интересовались роскошью, уделяя гораздо больше внимания своим собственным страданиям. С этим ничего нельзя было поделать, ибо в высшей степени рассеянные человеческие существа с большим трудом сосредоточивались на вещах, не имевших к ним прямого отношения.
Много десятилетий назад строительные роботы по его, Эразма, индивидуальному проекту воздвигли это огромное и удобное куполообразное сооружение. В многочисленных хорошо оборудованных и оснащенных и, что важно, совершенно изолированных друг от друга лабораторных помещениях было все, что требовалось Эразму для его экспериментов и исследований.
Продолжая один из своих регулярных обходов, независимый робот задерживался у смотровых окон палат, внутри которых привязанные к койкам, лежали зараженные инфекционной болезнью подопытные люди. Некоторые особи страдали настоящей паранойей и бредом, что входило в симптомокомплекс ретровирусной инфекции, другие испытывали страх, имея на то вполне разумные причины.
Исследование и эксперимент были уже почти закончены. Естественная смертность при данной болезни достигала сорока трех процентов — это, конечно, не идеально, но в истории человечества не было более смертоносного вируса. Он послужит необходимой цели и в таком виде, тем более что Омниус не может больше ждать. Что-то надо было предпринять немедленно.
Священный поход людей против мыслящих машин тянулся уже почти сто лет, принося большие разрушения и беспорядок. Постоянные фанатичные атаки армии Джихада приносили неисчислимый урон синхронизированной империи, уничтожая боевые корабли роботов с большей быстротой, чем местные воплощения Омниуса успевали их заново отстраивать. Прогресс Омниуса неоправданно застопорился, и наконец, он потребовал найти окончательное решение. Поскольку прямое военное противостояние доказало свою неэффективность, были исследованы альтернативы. Например, биологическая, бактериологическая или вирусная война.
Согласно построенным моделям молниеносная тотальная эпидемия могла быть превосходным оружием, способным полностью искоренить человеческую популяцию — включая ее вооруженные силы, — оставив при этом в неприкосновенности инфраструктуру и ресурсы, которые целыми попадут в руки мыслящих машин. После того как пройдет волна искусственной эпидемии, Омниус сможет по фрагментам восстановить все системы.
Эразм проявлял некоторую настороженность по отношению к новой стратегии, опасаясь, что достаточно тяжелая болезнь сможет уничтожить все человечество до последней особи. В то время как Омниус, скорее всего, порадовался бы такой возможности, независимый робот не был сторонником такого окончательного решения человеческого вопроса. Ему по-прежнему были интересны эти создания, особенно Гильбертус Альбанс, которого он воспитал как приемного сына, вытащив из рабского убогого барака. Из чисто научного любопытства и исследовательских соображений Эразм нуждался в органическом материале для лабораторного и практического изучения человеческой природы.
Их нельзя было убивать всех, только большую часть.
Правда, эти твари чрезвычайно выносливы и живучи. Эразма мучили сильные сомнения относительно того, что даже самая страшная эпидемия сможет убить всех представителей этого вида. Люди обладают интригующей способностью приспосабливаться к неблагоприятным условиям и преодолевать их весьма неортодоксальными средствами. Если бы мыслящие машины могли научиться этому…
Плотно запахнув просторную одежду, Эразм вошел в палату, где находился изменник — плененный тлулакс, который и изготовил превосходный образец РНК-содержащего ретровируса. Мыслящие машины были эффективны и преданны, но требовалось извращенное человеческое воображение, чтобы направить гнев Омниуса в нужное русло и воплотить в конкретные действия. Ни один робот или компьютер не смог бы
