– Но ты…
– Что значит одна смерть по сравнению с миллионами, миллиардами, которые мы запланировали? – спросил он. – И ради всех чертей Говахина, можешь ты когда-нибудь не нервничать!
– Чео, я боюсь тебя!
– Успокойся, – сказал он. – У меня есть план, как избавить калебана от охраны. Если это удастся, мы скоро уничтожим его, и тогда дело будет сделано.
Она сглотнула.
– Фанни Мей страдает. Я знаю это.
– Это бессмыслица! – порывисто возразил он. – Ты же сама слышала, что калебан это отрицает. Он не знает, что такое боль. У него даже нет такого понятия!
– Но что если мы ошибаемся? Что если это недоразумение?
Он подошел к ней и сурово взглянул на нее сверху вниз.
– Млисс, ты имеешь представление о том, как мы будем страдать, если наши планы потерпят крах?
У Мак-Кея было такое ощущение, словно каленое его нервное окончание сигнализирует об опасности. Они с Тулуком стояли в лаборатории. Это помещение должно было действовать успокаивающе, но Мак-Кею казалось, что стены куда-то исчезли и он беззащитен против нападения снаружи и брошен на произвол судьбы. Куда бы он ни поворачивался, его спина оказывалась беззащитной и подвергалась опасности. Эбнис и ее друзья делали отчаянные попытки и использовали все средства, и это было доказательством их уязвимости. Но где была их ахиллесова пята? В чем заключалась их слабость?
И где они скрывались?
– Это очень странный материал, – сказал Тулук, поднимаясь из-за стола, где он исследовал серебристый тросик. – В высшей степени достойный внимания.
– Что же в нем странного?
– Он просто не может существовать.
– Но он существует, не так ли?
– Я это вижу, друг мой.
Тулук убрал хватательные клешни и задумчиво почесал правую часть лицевой щеки. Показался оранжевый глаз, повернулся и взглянул на Мак-Кея.
– Вы знаете, – сказал врайвер, – единственная планета, на которой могли выращивать этот материал, прекратила свое существование более тысячи лет назад. Было только одно место, одна комбинация биохимических и энергетических условий…
– Вы ошибаетесь, этот материал здесь, перед нашими глазами.
– Глаза стрелка из лука, – сказал Тулук. – Вы помните историю с Новой?
Мак-Кей склонил голову набок и на время задумался.
– Кажется, да. По-моему, я об этом где-то читал.
– Планета называлась Рап, – продолжил Тулук. – Это кусок волокна с Рапа.
– Кусок волокна с Рапа?
– Вы никогда не слышали об этом?
– Никак не могу вспомнить.
– Да, ну… это местный материал. Изготавливается из вида вьющегося растения с относительно коротким периодом жизни. Интересно, что его единственный стебель не измочаливается, даже если его весь рассечь. Видите? – Тулук рванул отдельное волоконце из обрезанного конца. Оно только чуть отошло, но сейчас же вернулось и прочно переплелось с другими.
– Эти волокна ведут себя по отношению друг к другу с ярко выраженной когерентностью.
– Вы сказали, короткий период жизни?
– Да, волокна с Рапа при самых благоприятных условиях сохраняются не более чем двадцать – двадцать пять лет.
– Но планета…
– Да, тысячу лет тому назад.
И Мак-Кей недоверчиво посмотрел на серебристо поблескивающий тростник.
– Очевидно, эта вещь выросла где-то в другом месте. Может быть, кому-то удалось вырастить волокно с Рапа на какой-то другой планете.
– Может быть, но тогда ему удавалось сохранять это в тайне очень долгое время. Да и какой смысл?
– Мне не нравится то, о чем вы думаете, – сказал Мак-Кей.
– Это самая важная констатация, которую я когда-либо от вас слышал, – сказал Тулук. – Но я знаю, что вы имеете и виду. Вы считаете, что и думаю о путешествиях во времени или…
– Невозможно! – сказал Мак-Кей.
– Я проделал очень интересный математический анализ этой проблемы, – сказал Тулук.
