— Сегодня! Сейчас! Немедленно!
— Завтра! Мы не можем ехать сейчас… надо взять воду и запасы…
— Сейчас! Сегодня! Все спалить!
— Я говорю вам: мы не доберемся туда за одну ночь. Ведь это же сотни километров отсюда. Нужно пару дней, чтобы…
— Pequeninos тут же, за оградой!
— Но это ведь не те, что убивали Квимо…
— Все они сволочи!
— Но ведь это же не они убили Квимо, правда?
— Они убили Пипо и Либо!
— Все они убийцы!
— Спалить их!
— Всех их сжечь!
— Лузитания для нас, а не для зверей!
Они что, с ума сошли? Как они могут думать, что он разрешит им убить этих поросят… ведь они же ничего не сделали.
— Это Поджигатель! Мы должны наказать лишь Поджигателя и его лес!
— Наказать их!
— Убить всех свинксов!
— Сжечь их!
— Огонь!
Мгновение тишины. Перерыв. Оказия. Придумай нужные слова. Думай, как из извлечь… ведь они ускользают. Они были частью моего тела, моего разума, а вот теперь ускользают. Всего один спазм, и я уже утратил контроль, если вообще мог иметь над ними хоть малейшую власть; ну что могу я сказать им в это мгновение, чтобы вернуть им разум?
Слишком долго. Слишком долго размышлял. Детский голос прервал мгновение тишины — голос мальчишки, который еще не стал взрослым, как раз такой невинный голосок, который сумел кипящий их сердцах праведный гнев довести до взрыва, к извержению неотвратимых действий. Ведь крикнул ребенок.
— За Квимо и Христа!
— Квимо и Христос! Квимо и Христос!
— Нет! — завопил Грего. — Погодите! Вы не можете сделать этого!
Все бегут, окружая его, бросая на землю. Он становится на четвереньках, кто-то наступает на пальцы. Где же тот столик, с которого он обращался к ним? Вот он, за него надо держаться, потому что меня раздавят, растопчут, убьют, если не встану, я должен отправиться с ними, встать и идти с ними, бежать с ними, ибо, в противном случае, меня просто разнесут на кусочки.
И вдруг все они исчезли, с воплями и криками, топот ног переместился с поросшей травой площади на такие же поросшие травой улицы, поднятые вверх огоньки, голоса, вопящие: «Огонь!» и «Спалить!», и «Квимо и Христос!», все эти звуки и образы, будто лавовый ручей текущий с площади в сторону леса, ожидающего на ближайшем холме.
— Боже в небесах, да что же они творят!
Это Валентина. Грего стоял на коленях возле столика, опираясь на нем, а рядом стояла Валентина, глядя, как вытекают из холодного, пустого кратера, из места, в котором вспыхнул пожар.
— Грего, что же ты натворил, сукин сын?
Я?
— Я хотел повести их в поход на Поджигателя. Я хотел повести их в поход за справедливостью.
— Ты всего лишь физик, идиот ты недоделанный. Ты что, никогда не слыхал о принципе неопределенности?
— Физика элементарных частиц. Филотическая физика.
— Физика толпы, Грего. Ты не руководил ими. Это они руководили тобой. Теперь же тобой воспользовались, и через мгновение уничтожат лес наших самых лучших друзей, наших адвокатов среди pequeninos. И что мы тогда будем делать? Ведь это же война между людьми и свинксами, разве что последние проявят нечеловеческую выдержку. И все только лишь по нашей вине.
— Поджигатель убил Квимо.
— Согласна, это преступление. Но то, что разжег ты, Грего, это кошмар.
— Это сделал не я!
— Тебе советовал епископ Перегрино. Бургомистр Ковано предостерегал. Я тебя молила. Ты никого не желал слушать. И, чтобы там ни было, это натворил ты.
— Но ведь ты предостерегала перед волнениями, а не перед этим вот…
