всегда возвращалась к своей работе.
— Так же как и ты возвращался к Джейн.
— Это она тебе сказала?
— Не дословно. Но бывало так, что ты разговаривал с ней и внезапно замолкал. Ты хорошо говоришь про себя, но видны легкие движения челюсти, а глаза и губы реагируют на то, что говорит тебе Джейн. Она на это глядела. Ты рвал связь, уходя куда-то.
— Не это нас разделило, — шепнул Эндер. — А смерть Квимо.
— Смерть Квимо была всего лишь последней каплей. Если бы не Джейн, если бы мама и вправду верила, что ты принадлежишь ей душой и сердцем, то после смерти Квимо она обратилась бы к тебе вместо того, чтобы от тебя отвернуться.
Миро сказал вслух то, чего Эндер более всего опасался. А именно, что все случившееся — это его вина. Что он не был хорошим мужем. Что оттолкнул свою жену. А самое паршивое, когда Миро уже закончил, Эндер знал, что все это правда. Чувство утраты, теперь уже невыносимое, внезапно удвоилось, бесконечно разрослось в его душе.
Он почувствовал на плече руку Миро, тяжелую и неуклюжую.
— Бог свидетель, Эндрю, я не хотел доводить тебя до слез.
— Бывает.
— Здесь не только твоя вина. И не Джейн. Не забывай, что у мамы совершенно поехала крыша. Она всегда была такой.
— Она слишком настрадалась в детстве.
— Поочередно теряла всех тех, кого любила.
— А я позволил ей поверить в то, что и меня она тоже потеряла.
— И что ты должен был сделать? Отключить Джейн? Один раз ты уже такое сделал, помнишь?
— Разница здесь в том, что сейчас у нее есть ты. Все время, пока тебя здесь не было, я мог оставить Джейн, потому что у нее был ты. Я мог реже с ней разговаривать, даже попросить, чтобы она отключилась. Она бы простила.
— Возможно, — признал Миро. — Но ведь ты этого не сделал.
— Потому что не хотел, — признался Эндер. — Я не хотел ее оставлять. Я верил, что мне удастся сохранить старую дружбу и в то же самое время быть хорошим мужем для собственной жены.
— Тут дело не только в Джейн. Была еще и Валентина.
— Догадываюсь. И что теперь? Мне вступить в Filhos и ждать, пока не прилетит флот и не взорвет здесь все на кусочки?
— Делай то же, что и я, — сказал Миро.
— А именно?
— Набираешь воздух в грудь. Выпускаешь. Потом снова.
Эндер задумался.
— Вот это я бы смог. Даже уже делал, когда был совсем маленьким.
Еще какое-то время он чувствовал руку Миро на собственном плече. Вот почему мне нужно иметь собственного сына, думал Эндер. Чтобы его поддержать, когда он маленький, а затем опереться на нем, когда сам буду уже старым. Но у меня не было собственных детей. Я будто Марсао, первый муж Новиньи. Окруженный всеми этими детьми и понимающий, что они не мои. Разница лишь в том, что Миро мне друг, а не враг. И это уже что-то. Может я и был плохим мужем, но все еще могу завевать и удержать друга.
— Перестаньте-ка плакаться в жилетку и возвращайтесь к работе.
Это в ухе раздался голос Джейн. Она ожидала довольно долго, пока не заговорила, достаточно, чтобы он был почти что готов к ее подколкам. Почти что, но не совсем, поэтому эти ее слова Эндера рассердили. Рассердило именно то, что она все время подслушивает их и подсматривает.
— Вот сейчас ты разъярился, — сообщила ему Джейн.
Ты понятия не имеешь, что я испытываю, подумал Эндер. И не можешь знать. Потому что ты не человек.
— Ты думаешь, я не знаю, что ты чувствуешь, — сообщила Джейн.
Какое-то время Эндер боролся с головокружением, потому что в этот миг ему показалось, будто Джейн слышит нечто более глубокое, чем просто разговор.
— Но ведь и я сама тебя один раз потеряла.
— Я вернулся, — проговорил про себя Эндер.
— Но не до конца, — ответила она ему. — Совершенно не так, как раньше. Потому-то смахни-ка пару дурацких слезинок жалости над самим собой со своих щечек и признай их моими. Чтобы сравнять счеты.
— Я и сам не знаю, зачем мучаюсь, спасая тебе жизнь, — беззвучно заявил Эндер.
— Я тоже не знаю. И ведь уже говорила, что это напрасная потеря времени.
Эндер возвратился к терминалу. Миро остался рядом, изучая имитацию сети анзиблей на экране. Эндер понятия не имел, о чем Джейн говорит с Миро… но был уверен, что разговор такой ведется. Он уже давно догадался о том, что она может вести несколько бесед одновременно. И с этим уже ничего не сделаешь;
