— Когда ты об этом узнала? — спросил Эндер. — Он пытался представить, каким образом способна разговаривать генетическая молекула, пускай даже такая длинная и сложная как вирус десколады.
— Я уже давно это подозревала. Только мне не хотелось говорить, пока не будет стопроцентной уверенности, только вот…
— Что означает — ты не уверена, — с триумфом в голосе заметил Грего.
— Но я практически уверена. Только, пока мы не узнаем этого, вам нельзя уничтожить весь вид.
— А как они разговаривают? — захотелось узнать Эндеру.
— Понятное дело, что не так как мы.. Они делятся информацией на молекулярном уровне. Первый раз я заметила это, когда работала над проблемой, каким образом новые, резистентные штаммы десколады распространяются так быстро и за столь короткое время заменяют все старые вирусы. Ответа мне найти не удалось, поскольку я неправильно ставила вопрос. Они не заменяют старые виды. Они просто передают информацию.
— Ну да, перебрасываются стрелками, — буркнул Грего.
— Это я так это назвала, — возразила Квара. — Я не поняла, что это и есть их язык.
— Потому что это и не язык, — заявил Грего.
— Это было пять лет назад, — заметил Эндер. — Ты утверждала, что эти стрелки несут с собой необходимые гены. Все вирусы, получившие такие стрелки, перестраивают собственную структуру, чтобы ввести новый ген. Да, это трудно признать языком.
— Но ведь они посылают стрелки не только в этих случаях. Информационные молекулы выстреливаются и перехватываются все время, и, как правило, они вовсе не вводятся в структуру десколады. Они прочитываются несколькими фрагментами вируса и передаются следующему.
— И это должен быть язык? — спросил Грего.
— Пока что нет, — согласилась Квара. — Но иногда, когда вирус прочитает подобную стрелку, он создает новую и посылает ее дальше. И вот теперь нечто, из чего я делаю вывод, что это язык: передняя часть новой стрелки всегда начинается последовательностью, похожей на концовку стрелки, на которую отвечает. Это позволяет поддерживать направление разговора.
— Разгово-о-ора… — презрительно бросил Грего.
— Замолчи, а не то я тебя прибью, — предупредила его Эла. Эндеру пришло в голову, что даже спустя много лет голос Элы все еще обладал силой, способной притормаживать настроения Грего… во всяком случае, иногда.
— Я прослеживала эти разговоры до сотни обменов. Большинство из ни заканчивается намного раньше. Некоторые из таких сообщений затем встраиваются в структуру вируса. Но, что самое интересное, это может быть абсолютно случайные фрагменты. Иногда один вирус перехватывает стрелку и сохраняет ее, а остальные этого не делают. Случается, что большинство вирусов сохраняет какую-то особенную стрелку. Только вот область, куда они ее вводят, именно та, которую нам исследовать труднее всего. Труднее, потому что она не является частью их структуры. Это их память, а отдельные представители вирусов между собой разнятся. Обычно получается так, что если принимают слишком много стрелок, то отбрасывают некоторые фрагменты памяти.
— Завлекательно, — оценил Грего. — Только это совсем не наука. Эти стрелки можно объяснить сотней различных путей, в том числе эти случайные включения и отбрасывания…
— И вовсе не случайные! — возмутилась Квара.
— Все равно, это еще не язык.
Эндер проигнорировал их ссору, поскольку в передатчике, похожем на драгоценный камень, который он носил в ухе, зашептала Джейн. Теперь она вспоминала о нем гораздо реже, чем в давние годы. Эндер слушал внимательно, без всяческого предубеждения.
— Она зацепила нечто важное, — заявила Джейн. — Я проверила ее результаты. В данном случае происходит что-то такое, чего не случается ни в одной из субклеточных структур. Я провела множество самых различных анализов всех ее данных. Чем больше моделирую и тестирую этот особый тип поведения десколады, тем меньше это напоминает генетическое кодирование, а более всего — язык. В данный момент мы не можем исключать того, что вирус обладает разумом.
Когда Эндер возвратился к дискуссии, речь держал Грего:
— Ну почему это все, чего нам не удается объяснить, мы обязаны превращать в какие-то мистические переживания? — Он прикрыл глаза и затянул:
— Я нашел новую жизнь! Я обнаружил новую жизнь!
— Перестань! — крикнула Квара.
— Вы начинаете перегибать палку, — вмешалась Новинья. — Грего, старайся не переходить границы рациональной дискуссии.
— Это очень трудно, поскольку вся эта теория совершенно иррациональная. At? agora quem j? imaginou microbiologista que se torna namorada de uma mol?cula? Слыхал ли кто-нибудь про микробиолога, который бы налетал на молекулу?
— Хватит! — резко оборвала его Новинья. — Квара точно такой же ученый, как и ты, и…
— Была, — буркнул Грего.
— И… если ты ненадолго заткнешься и позволишь мне закончить… она имеет право, чтобы ее выслушали. — Новинья рассердилась, только на Грего это, как и всегда, это никакого впечатления не произвело. — Ты должен уже знать, Грего, что довольно часто идеи, на первый взгляд самые абсурдные и противоречащие интуиции, становятся источником фундаментальных изменений.
— Вы и вправду считаете это одним из таких переломных открытий? — Грего поочередно заглядывал всем прямо в глаза. — Говорящий вирус? Se Quara sabe tanto? Porque ela nao diz o que? que aqueles bichos dizem? Если Квара об этом столько знает, так почему не расскажет нам, о чем же разговаривают эти малые
