— Встань, Вань-му.
— Ты сердишься на меня.
— Я удивляюсь, что ты говоришь такие вещи. Вот и все. Кто это наговорил тебе подобной чуши?
— Это все говорят, — ответила девочка.
— Не все, — не согласилась Цинь-цзяо. — Отец никогда такого не говорил. С другой же стороны, Демосфен твердит об этом, не переставая.
Цинь-цзяо вспомнила, что испытала, впервые прочитав эссе Демосфена… каким логичным, истинным и откровенным показалось оно ей тогда. Только впоследствии, когда отец объяснил ей, что Демосфен — это враг правителей, а значит и враг богов… Тогда до нее дошло, сколь гладки и обманчивы слова изменника, которые почти что убедили ее, будто Лузитанский Флот — это зло. Раз Демосфену не хватило малого, чтобы обмануть образованную, богослышащую девушку, то ничего удивительного, что сейчас услыхала его слова, повторяемые как истинные, от девочки из народа.
— А кто такой Демосфен? — спросила Вань-му.
— Предатель, который явно имеет больший успех, чем кто-либо мог подозревать.
Понимает ли Звездный Конгресс, что идеи Демосфена повторяются людьми, которые ничего о нем не слыхали? Понимает ли кто-нибудь там, что это означает? Идеи Демосфена вошли в сознание простого народа. Ситуация стала более опасной, чем считала Цинь-цзяо. Отец мудрее; он наверняка уже знает об этом.
— Ладно, не будем, — сказала Цинь-цзяо. — Расскажи-ка мне лучше о Лузитанском флоте.
— Как же я могу, если ты сердишься.
Цинь-цзяо терпеливо ждала.
— Ну ладно, — согласилась, хотя и весьма осторожничая, Вань-му. — Отец говорит… и еще господин Ку-вей, это очень мудрый приятель отца, который сдавал экзамены на государственного служащего, и не хватило самой малости, чтобы сдал…
— Так что же они говорят?
— Очень нехорошо, что Конгресс выслал флот… причем, столь огромный… чтобы атаковать самую маленькую колонию. И всего лишь за то, что те отказались послать двух своих граждан на суд на другую планету. Они говорят, что вся правота на стороне Лузитании, поскольку высылка людей вопреки их воле с одной планеты на другую означает для них утрату семьи и друзей. Навсегда. Это все равно, что казнить их еще до суда.
— А если они были виновны?
— Об этом должен решать суд их собственного мира. Там люди их знают и могут справедливо оценить преступление. Конгресс не имеет права решать об этом издалека, раз ничего не знает, и еще меньше — понимает. — Вань-му склонила голову. — Так говорил господин Ку-вей.
Цинь-цзяо скрыла отвращение, которое пробудили в ней изменнические слова Вань-му. Это очень важно — знать, что говорят простые люди. Даже если Цинь-цзяо была уверена в том, что боги рассердятся на нее за само выслушивание этих слов.
— Так ты считаешь, что Лузитанский Флот нельзя было высылать?
— Если они без серьезных причин смогли выслать флот против Лузитании, что их удержит от того, чтобы выслать флот против Дао? Ведь мы тоже колония, мы не входим в Сто Миров, мы не члены Звездного Конгресса. Что их может остановить, если они объявят Фей-цы изменником? Или заставить его лететь на какую-нибудь отдаленную планету, откуда он не возвратится даже через шестьдесят лет?
Даже сама мысль об этом была отвратительна; Вань-му поступила нагло, включая отца в дискуссию. И не потому, что была всего лишь служащей. Наглой была сама мысль, будто Хань Фей-цы будет обвинен в каком-либо проступке. Цинь-цзяо на мгновение утратила контроль над собой и дала выход раздражению.
— Звездный Конгресс никогда не поставил бы моего отца перед судом будто преступника! — воскликнула она.
— Извини меня, Цинь-цзяо. Ведь ты только попросила меня повторить то, что говорил мой отец.
— Так выходит, твой отец говорил о Хань Фей-цы?
— Все в Жоньлей знают, что Хань Фей-цы — это самый уважаемый житель Дао. Мы гордимся тем, что дом Рода Хань находится в нашем городе.
Выходит, подумала Цинь-цзяо, ты прекрасно понимала, сколь велики твои амбиции, когда решила сделаться служащей у его дочери.
— Я не хотела его оскорбить. И они тоже — нет. Но разве это неправда, что если бы Звездный Конгресс пожелал, то он мог бы приказать Дао, чтобы мы отослали твоего отца на другую планету, чтобы он там предстал перед судом?
— Никогда бы…
— Но ведь они могли бы? — не отступала Вань-му.
— Дао — колония, — ответила Цинь-цзяо. — Закон разрешает это, но никогда…
— Если они сделали это на Лузитании, то почему бы им не сделать этого и на Дао?
— Потому что ксенологи на Лузитании были виновны в преступлении, которое…
— Люди на Лузитании так не считали. Их правительство отказалось выслать ксенологов на суд.
— И это самое ужасное. Как планетарное правительство посмело подумать, будто знает о чем-то лучше Звездного Конгресса?
