Орр сфокусировал на гостье мутный воспаленный взгляд:
— Не могу позволить себе. Боюсь.
— О Господи! И как давно?
— М-м-м… с воскресенья.
— Вы не засыпали с воскресенья?
— А может, с субботы, — пробормотал Орр неуверенно.
— Что-нибудь принимали? Стимуляторы, например?
Джордж помотал головой.
— Я немного спал урывками, совсем по чуть-чуть, — произнес он неожиданно бодрым голосом и тут же, как дряхлый старик, клюнул носом. Но прежде чем Хитер успела смерить его недоверчивым взором, очнулся и внятно выговорил: — Вы приехали сюда специально из-за меня?
— Ну а из-за чего же еще! Бог ты мой, ну не за елкой же к Рождеству меня сюда занесло! Вы вчера не явились на ленч.
— Ох! — Джордж поднял глаза, старательно фиксируя взгляд на собеседнице. — Весьма, весьма сожалею. По-моему, я вчера был не в себе.
Произнося это, он неожиданно, с поправкой на прическу и сомнамбулический взгляд, снова на мгновение стал самим собой — человеком с врожденным чувством собственного достоинства, упрятанным, впрочем, столь глубоко, что поди еще угадай!
— Ладно-ладно! Проехали, — смешалась Хитер. — Мне-то что? Но вот вы, вы просачковали вчера сеанс — думаете, сойдет с рук?
Орр печально кивнул.
— Разрешите угостить вас чашечкой кофе? — любезно осведомился он.
Это уже не просто достоинство, подумала Хитер, нечто большее — чистота? цельность? нетронутость? Как у небезызвестного полена благородной породы, что по случаю досталось папе Карло. Как у глыбы каррарского мрамора.
Беспредельность таящихся внутри образов, ничем не ограниченная, ярко выраженная целостность бытия, не тронутого еще резцом скульптора — доподлинная вещь в себе, черный ящик.
Таким интуитивно увидела она Орра теперь и более всего поразилась в нем
— силе. Ей еще не доводилось встречать личность сильнее — Орр был неколебим, как скала, как краеугольный камень самого бытия. Вот почему он так приглянулся с первой же встречи, сообразила Хитер. Мощь манила ее, она стремилась к силе, как мотылек на свет. У Хитер был немалый сексуальный опыт, сводившийся по сути к постоянным изменам, но ни разу еще не доводилось столкнуться с подлинно сильной личностью, даже просто опереться
— для всех мужиков, этих хлюпиков, опорой становилась как раз она сама. Тридцать лет ждала она встречи с кем-нибудь, способным подставить плечо и не жаждущим ответных презентов…
Вот он, здесь, этот психованный заморыш с красными глазами — ее башня Давидова, ее твердыня.
Жизнь — несусветная карусель, думала Хитер.
Пока Орр занимался у плиты незатейливой готовкой, она сняла плащ и бросила его на койку. Джордж расстарался — сварганил динамит, не кофе: 97 процентов кофеина, 3 — всего остального.
— А себе?
— Уже из ушей течет, боюсь, сердце не выдержит.
Сердце Хитер тоже рвалось из груди, но по иной причине.
— Может, сходить все-таки за бренди?
Джордж поморщился.
— Глоточек не повредит — наоборот, поможет взбодриться. Так я сбегаю?
Джордж с порога посветил ей крохотным фонариком. Голосил ручей, лес вокруг стоял онемелый, в небесах корчила злобные рожи чужая луна.
Плеснув в стакан весьма скромную порцию, Орр подозрительно принюхался, пригубил и заметно содрогнулся.
— Круто, — выдохнул он, прикончив дозу залпом.
Хитер одарила его поощрительным взглядом.
— Всегда таскаю с собой фляжку, — сообщила она. — Ровно пинта note 7. В машине прячу в бардачок, чтобы бобиков не дразнить, когда придется доставать из сумки лицензию. Но обычно фляжка всегда при мне. Удивительно, но разок-другой за год бренди приходится как нельзя более кстати, просто-напросто выручает.
— Так вот почему у вас с собой такая сум… сумища, — заметил Орр слегка проспиртованным голосом.
— В яблочко! Пожалуй, я тоже плесну себе малость, прямо в кофе. Чтобы разжижить немного. Уж больно он крепкий… Скажите, Джордж, как это вам удалось высидеть чуть ли не… чуть ли не семьдесят часов без сна?
— Ну, не совсем так. Я не ложился, это верно. Но можно ведь вздремнуть и сидя — пусть и не по- настоящему, без снов. Чтобы увидеть сон, надо обязательно лечь. Расслабить главные мышцы. Вычитал в
