перекрестках, паря над мостовой, двигались лезвия оранжевого и красного света, похожие на свет военных прожекторов.
- Куда пойдем? - спросила девушка. Она все еще держала меня под руку. Замедлила шаги. Полоса красного света скользнула по ее лицу.
- Куда хочешь.
- Тогда идем ко мне. Не стоит брать глидер. Это близко.
Мы двинулись прямо. Домов по-прежнему не было видно, а ветер, летящий из темноты, из-за кустов, был такой, словно там расстилалось открытое поле. Возле космопорта, в самом центре? Странно. Ветер нес слабый запах цветов, я жадно вдыхал его. Черемуха? Нет, не черемуха.
Потом мы оказались на движущейся дорожке; встали рядом - странная пара. Проплывали огни, иногда проскальзывали машины, словно отлитые из цельного куска черного металла, у них не было ни окон, ни колес, ни даже огней, и мчались они словно вслепую, с необычайной скоростью. Те движущиеся лезвия света били из узких вертикальных щелей, расположенных низко над землей. Я никак не мог разобраться, имеют ли они что-нибудь общее с уличным движением и его регулировкой.
Время от времени высоко над нами, в невидимом небе, нарастал и затихал тоскливый свист. Девушка внезапно сошла с плывущей полосы только затем, чтобы перейти на другую, которая помчалась круто вверх. Я вдруг взлетел куда-то высоко, воздушная поездка длилась с полминуты и закончилась на площадке, полной слабо пахнущих цветов, - мы поднялись на террасу или балкон погруженного в темноту дома будто по приставленному к стене конвейеру. Девушка вошла в глубину этой лоджии, а я, уже свыкшись с темнотой, улавливал в ней огромные силуэты соседних домов, лишенных окон, темных, словно вымерших, потому что не хватало не только света - не было слышно ни малейшего звука, кроме резкого шипения, с которым проносились по улице эти черные машины; после неоновой оргии космопорта меня поражало это, по-видимому, нарочитое затемнение и отсутствие неоновых реклам, но размышлять было некогда. 'Где ты там? Иди!' донесся до меня шепот. Я видел лишь бледное пятно ее лица. Она поднесла руку к двери, дверь открылась, но это была не комната, пол плавно поплыл вместе с нами. 'Тут и шагу самому ступить нельзя, - подумал я. - Странно, что у них еще сохранились ноги', - но это была жалкая ирония, ее порождало мое непрекращающееся ошеломление, ощущение нереальности всего, что происходило со мной вот уже несколько часов.
Мы оказались не то в большом зале, не то в коридоре, широком, почти темном, - слабо светились только углы стен, покрытые полосами люминесцирующей краски. В самом темном углу девушка снова прикоснулась распластанной ладонью к металлической плитке в двери и вошла первой. Я зажмурился; почти пустая комната была ярко освещена - девушка шла к следующей двери; когда я подошел к стене, она внезапно раздвинулась, обнажая полки, заставленные множеством каких-то металлических бутылочек. Это произошло так неожиданно, что я невольно застыл на месте.
- Не пугай мой шкаф, - сказала девушка из соседней комнаты.
Я вошел вслед за ней.
Мебель казалась отлитой из стекла: креслица, низенький диванчик, маленькие столики - в их полупрозрачном материале медленно кружились рои светлячков, временами рассыпаясь, потом вновь сливаясь в ручейки, которые циркулировали внутри ножек, спинок, сидений, как бледно-зеленая, пронизанная розовыми отблесками лучистая кровь.
- Ну что же ты?
Она стояла в глубине комнаты. Кресло раскрылось, чтобы услужить мне. Я не выносил этого. Эта стекловидная масса не была стеклом - казалось, что садишься на надутую подушку, а посмотрев вниз, можно было неясно увидеть пол сквозь вогнутый толстый лист сиденья.
Когда я вошел, мне показалось, что стена напротив двери стеклянная и я вижу сквозь нее следующую комнату, заполненную людьми, словно там шел какой-то прием, но люди эти были неестественно высокими - и вдруг я понял, что передо мной телевизионный экран во всю стену. Звук был выключен; теперь, сидя, я видел огромное женское лицо, как будто гигантская негритянка заглядывала в комнату через окно; губы ее шевелились, она что-то говорила, а серьги величиной с тарелку дрожали бриллиантовым блеском.
Я устроился поудобнее в кресле. Девушка опуская руку вдоль бедра - живот ее и в самом деле казался отлитым из голубого металла, - внимательно смотрела на меня. Она уже не казалась пьяной. Может быть, и раньше мне просто померещилось.
- Как тебя зовут? - спросила она.
- Брегг. Эл Брегг. А тебя?
- Наис. Сколько тебе лет?
'Интересные обычаи, - подумал я. - Ну, что ж, видимо, так принято'.
- Сорок, а что?
- Нет, ничего. Я думала, сто. Я улыбнулся.
- Пусть будет сто, если ты так хочешь.
'Самое смешное, что это правда', - подумал я.
- Что выпьешь?
- Спасибо, ничего.
- Как хочешь.
Она подошла к стене, и там открылось нечто вроде небольшого бара. Она заслонила собой полки. Потом обернулась, неся поднос с бокалами и двумя бутылками. Чуть нажав бутылку, она налила мой бокал до краев - жидкость выглядела совершенно как молоко.
- Спасибо, - сказал я, - я ничего не хочу.
- Но ведь я тебе ничего и не даю?! - удивилась она.
Увидев, что я снова сделал ошибку, хоть и не понимая, какую именно, я пробурчал что-то себе под нос и взял бокал. Она налила из другой бутылки себе. Жидкость была маслянистая, бесцветная, она слегка пенилась и быстро темнела, будто от соприкосновения с воздухом. Наис села и, касаясь губами края бокала, равнодушно спросила:
- Кто ты?
- Koль, - ответил я. Поднял бокал, чтобы присмореться к нему, - это молоко было совершенно без запаха. Я не стал к нему притрагиваться.
- Нет, серьезно, - сказала она. - Ты думал, я в темную, да? Ничего подобного. Это просто кальс. Была с шестеркой, понимаешь, только вдруг дно стало отвратительным. Особенно-то стараться было не к чему и вообще... я уж собиралась выйти, когда ты подсел.
Кoe-что я все-таки улавливал: видимо, я случайно сел за ее столик, пока ее не было; может быть, она танцевала? Я дипломатично промолчал.
- Ты издали выглядел так... - она не могла найти нужного слова.
- Солидно? - подсказал я.
Ее веки дрогнули. Неужели и на них металлически пленка? Нет, это, наверно, краска. Она подняла голову.
- А что это значит?
- Ну... э... внушающий доверие...
- Ты странно говоришь. Откуда ты?
- Издалека.
- Марс?
- Дальше.
- Летаешь?
- Летал.
- А теперь?
- Вернулся.
- Но будешь снова летать?
- Не знаю. Наверное, нет.
Разговор как-то угасал - казалось, она уже немного раскаивалась в своем легкомысленном приглашении и мне хотелось облегчить ее положение,
- Может, я пойду? - спросил я, так и не прикоснувшись к напитку.