- Но это ничего не меняет, - добавил дядюшка. - Не будь ты нам племянником, перед тобой все равно встал бы тот же выбор.
Я отпил глоток пунша, чтобы ничего не говорить, хотя видел, что тетушка мою уловку прекрасно поняла. Она всегда все понимала - в точности, как мой отец.
- Ты угощайся, паренек, - сказал дядюшка. - Ешь, пей, а я пока изложу тебе суть дела. Ну а пропущу что, так Элизабет дополнит.
Он откусил хлеба с сыром, запил глотком пунша и продолжил:
- Не знаю как тебе, а мне магистр Кервин втолковал, что наставник всегда в ответе за то, как постигает ремесло его ученик.
Я взял хлеба и сыра, не понимая, к чему он клонит. Ясное дело, что наставник в ответе за ученика. Было бы о чем толковать.
- Однако он, надо думать, не говорил тебе, что наставник должен также определить, пригоден ли вообще ученик к ремеслу, либо же ему предстоит выбор между изгнанием и гармонизацией опасности.
- Изгнанием?..
- Видишь ли, Леррис, - вступила в разговор тетушка Элизабет, - у нас на Отшельничьем нет места для расхлябанности и вечной неудовлетворенности. Скука, неспособность сосредоточиться, нежелание вкладывать всего себя в свое дело - все это прокладывает хаосу путь на остров.
- Таким образом, Леррис, тебе предстоит сделать выбор. Что ты предпочтешь - пройти гармонизацию или покинуть Отшельничий? Навсегда.
- Только из-за того, что меня не увлекает ремеслом из-за того, что я чуточку пережал доску? И из-за этого мне придется выбирать между гармонизацией и ссылкой?
- Не совсем так. Дело даже не в самой скуке и уж конечно, не в том, что ты допустил просчет. Но и за тем, и за другим стоит нежелание вкладывать в работу всего себя. Пойми, оплошность не так страшна, если допустивший ее человек старался как мог и сделал лучшее, на что способен. Работа, пусть далекая от совершенства, будучи выполненный со всем возможным прилежанием, не считается небрежной. Разумеется, при том условии, что ее несовершенство не причинит никому вреда, - когда тетушка произносила эту тираду, глаза ее горели, и она, как мне показалось, стала еще выше ростом.
Я отвел глаза в сторону.
- Можешь ли ты сказать, что честно и радостно вкладывал всю душу в обучение, стремясь достичь совершенства в мастерстве плотника, столяра и резчика по дереву? - спросил дядюшка Сардит.
- Нет, - буркнул я, зная, что врун из меня никудышный. Хоть и попробую соврать, так тетушка Элизабет мигом раскусит.
- Ну а если ты продолжишь учиться - что-нибудь изменится?
- Нет.
Я и сам не заметил, как и когда мне удалось умять кусок хлеба с сыром. Видать, как-то успел, коли его уже не было ни в руке, ни во рту. Я отломил новый. И отпил пунша, чтобы смочить пересохший рот. Охлаждаться не требовалось - меня и без того пробирало холодом.
- И что меня ждет? - спросил я между глотками.
- Если ты выберешь гармонизацию, Мастера займутся твоим обучением. Они будут работать столько, сколько потребуется, чтобы подготовить тебя к испытанию, а потом ты получишь задание и не сможешь вернуться, покуда его не выполнишь.
- Ну а выбрав изгнание, ты просто покинешь остров и не сможешь вернуться никогда, если только не получишь особого дозволения Мастеров. А такие дозволения если и даются, то чрезвычайно редко.
- И все это только из-за того, что у меня не оказалось особого интереса к ремеслу? Из-за того, что по молодости лет я еще не нашел себя? Из-за того, что мои изделия несовершенны?
- И опять же нет, - вздохнула тетушка Элизабет. - В прошлом году Мастера отправили в изгнание пятерых умельцев, каждый из которых был самое меньшее вдвое старше тебя годами. А на гармонизацию согласилось около дюжины людей, разменявших не то что третий, а и четвертый десяток.
- Ты что, серьезно?
Да уж серьезней некуда.
Я и сам понимал - тетушка не шутит. Да и говорила в основном она, а дядюшка, вроде бы собиравшийся вести разговор, больше кивал, поддакивал да вставлял фразы. У меня возникло странное ощущение, будто моя разлюбезная тетушка Элизабет только прикидывается обычной домохозяйкой.
- Ну, и куда же мне придется отправиться?
- Ты это твердо решил? - спросил дядюшка Сардит с набитым ртом.
- Можно подумать, будто мне предложен богатый выбор. Меня или запихнут в лодку да спровадят невесть куда, или, по крайней мере, предоставят возможность чему-то научиться и принять какое-то решение...
- Думаю, ты сделал правильный выбор, - промолвила тетушка Элизабет. Хотя все не так просто, как тебе кажется.
Повисло напряженное молчание, побудившее меня поскорее покончить с хлебом и сыром и отправиться в свою комнату укладывать вещи. Дядюшка Сардит пообещал сохранить кресло и прочие вещи, сделанные мной, до моего возвращения.
Не упомянув при этом, что лишь очень немногие из проходивших ГАРМОНИЗАЦИЮ возвращались домой.
Не вернулся и я.
III
Вот так незаметно, как незаметно происходят на Отшельничьем многие важные события, я превратился из подмастерья в школяра совсем особого рода. Правда, со стороны могло показаться, будто на моей повседневной жизни этот переход никак не сказался: еще не один день я помогал дядюшке в его мастерской. Однако разница была, и существенная: если раньше дядюшка ПОРУЧАЛ мне обстрогать доску или нанести грубую резьбу, то теперь это всегда звучало как ПРОСЬБА. А мой напарник Колдар, поглядывая на меня, лишь молча качал головой - не иначе как считал меня спятившим.
Он кручинился так искренне, что я и сам стал задумываться: а не прав ли он?
Однако дядюшка Сардит продолжал нудить по поводу неточной подгонки двух уголков или плохой сочетаемости разных видов волокон и без конца устранял мелкие недоделки, которых никто, кроме него, все равно никогда бы не заметил. Эта чрезмерная, нагоняющая тоску скрупулезность убедила меня в том, что с головой у меня все в порядке, а ежели мне неохота провести всю жизнь, добиваясь точного совпадения резных узоров по разные стороны столешницы, это еще не означает, что я умалишенный. Коли Колдару охота, пусть он этим и занимается. А мне сдается, что в жизни можно найти занятие и поинтересней. Столярное ремесло на поверку оказалось ничуть не лучше гончарного, но неужто нельзя противостоять хаосу таким манером, чтобы не умирать при этом со скуки?
Итогом такого рода размышлений стало то, что я ничуть не огорчился, когда спустя несколько дней тетушка велела мне собирать вещи. Только спросил:
- Куда отправляться-то?
- Первым делом - на обучение. Не думаешь же ты, что Мастера просто вручат тебе посох, карту да котомку со снедью и спровадят на корабле незнамо куда?
Честно говоря, нечто подобное мне в голову приходило, но тетушке я в этом не сознался.
- На обучение так на обучение. Но, надеюсь, мне будет позволено попрощаться с родителями.
- Конечно, Леррис! А как же? Не такие уж мы варвары. Можешь побывать дома, но имей в виду - ты теперь не подмастерье и за себя отвечаешь сам. Тебя и еще нескольких школяров Мастера будут ждать в Найлане послезавтра...
- Ого, путь-то не близкий... - заметил я, надеясь услышать, что Мастера предоставят подводу или фургон. У меня завалялось несколько серебреников, но не было ни малейшего желания тратить их на поездку по Главному тракту. - Пешком до Найлана топать день напролет.
- Это точно, Леррис, - кивнула тетушка. - Но ты, надеюсь, не вообразил, будто Мастера сами явятся к тебе?
Я хмыкнул. Тетушка улыбнулась и склонила голову, словно намекая, что солнечное утро проходит быстро и ежели я хочу и дома побывать, и в Найлан ко времени поспеть...
