Галлосе.
- А Совет не призвал спидларских наемников из других земель?
Кадара с Бридом переглядываются.
- Призвать-то призвал, но Белые препятствуют их возвращению.
Брид кивает:
- Некоторые вернутся, но немногие.
- Рекруты далеко не так хороши, как обученные бойцы, - замечает Доррин.
- Это так, но зато набрать их можно гораздо больше.
- И при этом мы даже не можем убраться домой! - бросает Кадара. В сердцах она ставит стакан на стол с такой силой, что сидр разбрызгивается. - На Отшельничий никакие суда не ходят, а порты Сутии и Сарроннина отказываются принимать корабли с острова.
- Почему? - спрашивает Доррин, поднимая брови.
- В силу договора с Фэрхэвеном, который покупает у них все излишки зерна. И платит хорошую цену - золотом.
- Зима будет долгой и холодной, - задумчиво произносит Доррин.
- А весна - кровавой.
- Неужто их невозможно остановить?
Брид пожимает плечами:
- Есть у тебя какие-нибудь машины, годные для войны?
- Нет. Я даже не задумывался...
- Так какой тогда прок... - гневно бросает Кадара, но, встретившись взглядом с Бридом, опускает глаза. - Извини.
- Дайте подумать, - говорит Доррин, допивая свою микстуру и наполняя кружку сидром. - Тьма, я ведь даже обычный меч сковать не смогу. Оружие... - он беспомощно разводит руками. - Может, потом что придет в голову...
- Ладно, - говорит Кадара, - поправляйся. Чудно, конечно...
- Ты о том, что целитель не может исцелить себя? - грустно усмехается юноша. - Этому все удивляются. Вот и мой помощник не понимал, как это может быть. Звучит и вправду странно, однако так оно и есть.
- Ну, нам пора в казарму, - говорит Брид, вставая. - Мы заехали сюда, чтобы принять пополнение и запастись припасами.
- Надолго?
- Самое большее - на восьмидневку, - произносит Брид, уже направляясь к двери.
- Размечтался, - бормочет Кадара. - Бьюсь об заклад, нам придется выступить дня через три. Чертовски хороший у тебя сидр.
Опустошив кружку, она тоже идет к выходу.
- Берегите себя, - говорит юноша. А что еще скажешь при таких обстоятельствах?
- Ты тоже, Доррин.
Они выходят под холодный моросящий дождь. Долгая, холодная зима и кровавая весна. Просто замечательно.
XCII
Холодный дождь льет не переставая. Сырость в воздухе ощущается даже в кузнице, не считая, конечно, места рядом с горном. Ваос вкатывает тачку, останавливается, чтобы закрыть дверь, и везет уголь к горну. Рик раздувает меха, Яррл поворачивает вишнево-красную заготовку на наковальне, а Доррин бьет по ней молотом.
Когда Яррл отправляет железо в горн, Доррин опускает молот и утирает лоб. Обычно жара на него так не действует, но слабость после болезни еще не оставила.
- Когда ты собираешься открывать свою кузницу и отбивать у меня работу? Дом-то твой, почитай, готов, - замечает Яррл вроде бы шутливо, хотя нарочитая веселость не может скрыть его озабоченности. - Рик, подкачай еще.
Кузнец переворачивает брус щипцами.
- Я вконец загонял бедную Меривен, езжу туда-сюда, - пытается отшутится Доррин. Шутка выходит не удачнее, чем у Яррла.
- Дом вышел ладный. Ты потрудился на славу. Твоей подружке понравится.
- Надеюсь, - бормочет Доррин. - Я ведь все делал по-своему, ее не спрашивал. А работу у тебя я отбивать не буду. У меня полно заказов на игрушки и прочие диковины. Вот недавно принесли мне чертеж какого-то хаморианского навигационного прибора...
Яррл кладет заготовку на наковальню, и Доррин берется за легкий молот.
Кузница заполняется звоном.
- Да я и в любом случае не стал бы перебивать у тебя заказы, - говорит Доррин, когда железо снова отправляется в огонь.
- Ваос захочет уйти к тебе.
- Он - твой подмастерье.
На потном лице кузнеца появляется улыбка:
- Начать с того, что он и сюда-то прибежал к тебе. Вот Рик - он и вправду мой помощник. Славный мальчуган и по-настоящему любит горн. А Ваос любит тебя.
Яррл выкладывает заготовку на наковальню. Доррин берется за молот.
- А как было бы лучше для тебя? - спрашивает он попозже, во время очередного перерыва.
- Смотри, как тебе подходит, парень. У тебя теперь своя жизнь.
- Но я и впредь могу приходить и помогать тебе с тяжелой работой.
- Надеюсь, - говорит Яррл. - Ежели мне понадобится, я непременно дам тебе знать. А ты позаботься о свой подружке, чтобы она не попала в беду. Как случилось с моей Рейсой.
Яррл умолкает.
Доррин, уже в который раз, утирает лоб. Слабость несказанно досаждает ему: спать приходится больше, работать меньше.
- Мир не любит сильных женщин, Доррин, - продолжает кузнец. - А Белые их особенно не любят. Я хотел поберечь ее, но она ни в какую не позволяла... а потом заявила, что однорукая женщина не годится в жены. И вообще ни на что не годится. Скольких трудов мне стоило ее уломать...
Яррл качает головой и меняет тему.
- Давай-ка закончим эту рукоятку сейчас. Глянь, как там огонь.
Доррин улыбается: просьба проверить огонь означает, что Яррл признает в нем полноправного кузнеца. А Яррл - настоящий мастер, признанием которого можно гордиться.
XCIII
Проходя мимо книжного шкафа, Белый маг сует лист пергамента обратно в лежащую на верхней полке папку и останавливается у окна, радуясь теплу солнечного денька, выдавшегося ранней зимой.
- Что это? - спрашивает Ания, как-то по-особенному потягиваясь в белом дубовом кресле.
- Ничего.
- Ничего?
- Письмо.
Взгляд Джеслека перебегает на лежащее на столе зеркало.
- Уж не любовное ли?
- Я не одобряю легкомыслия, - ворчит Джеслек, и на кончиках его пальцев вспыхивают язычки пламени. - Оно связано с затруднениями в Спидларе.
- Неужто могущественный Джеслек считает, что Спидлар способен создать для него какие-то затруднения?
- Ну, Ания... иногда может случиться... - Джеслек морщится.
- Ты просто слишком утомился, - вспорхнув с кресла, Ания подходит к Высшему Магу сзади и легонько дует на шею. - Тебе нужно отвлечься.
Джеслек улыбается. Теплые губы касаются его кожи, а женские руки тянутся к белому поясу.
