обмануть ожидания множества людей. А люди в Парке Свободы не должны обманываться в своих ожиданиях.
— Ну и?..
— Если они сделали систему питания дешевой, то я смогу уничтожить весь глаз. Сейчас посмотрим.
С этими словами Рон вытащил из-под воротника своей рубашки тоненький медный проводок.
— И сколько это времени займет?
— Да всего с полчаса, может, чуть больше.
Время было решающим фактором.
— Мне придется уйти. Я встречаюсь с Джил Хейз у Уилширского выхода. Ты знаешь ее. Такая высокая блондинка, с меня ростом.
Впрочем, Рон меня не слушал.
— Ну ладно, пока, — пробормотал он и начал вставлять медный проводок куда-то вглубь полицейского глаза.
Когда он вживил его с помощью крошечных плоскогубцев, я ушел.
Маленькая толпа всегда притягивает к себе толпу большую. Спустя несколько минут после того, как мы с Роном распрощались, я увидел на своем пути огромный полукруг любопытных, которые что-то разглядывали на земле.
Лысеющий, с квадратной челюстью индивидуум что-то собирал на траве — архаичная машина с какими-то лезвиями и маленьким бензиновым моторчиком. Т-образная деревянная рукоятка была совершенно новая. На ней еще не было краски. Все металлические части аппарата были тусклыми. Здесь и там их покрывали следы только что оттертой ржавчины. Толпа обменивалась впечатлениями шепотом. Что это было? Это не деталь машины, не моторная лодка, хотя у нее был пропеллер. Слишком мала для моторного скутера, слишком велика для моторного скейтборда…
— Газонокосилка, — гордо заявила седовласая леди, стоявшая рядом со мной.
Она относилась к той мелкой птицемордой породе людей, которые усыхают, худеют с возрастом и живут, кажется, вечно. Ее слова ничего для меня не значили, и я собирался спросить, когда…
Человек с квадратной челюстью закончил работу, что-то дернул, и мотор взревел. Черные клубы дыма окутали толпу. С триумфальным видом человек схватился за рычаги. За пределами парка изготовление работающего двигателя внутреннего сгорания каралось тюремным заключением. Здесь…
Огонь одержимости горел в глазах лысоватого конструктора, когда он ехал по кругу на своей неполноценной машине. Под колесами, как стриженный ковер, оставалась полоска срезанной травы. В конце концов, это ведь был Парк Свободы, не правда ли?
В нос сразу ударил отвратительный запах. Черная грязь заполнила воздух, вонь наполовину отработанного угля вызывала в глазах слезы. Я начал задыхаться и кашлять. Никогда в жизни мне не приходилось нюхать ничего подобного.
Толпа заревела. Все рассыпались в стороны. Потом накинулись на лысоватого. Он что-то успел прокричать, когда чужие руки подняли его машину. Кто-то нашел пускатель и повернул его. Двое мужчин конфисковали набор инструментов лысоватого и заработали отвертками и молотками. Владелец возражал. Он поднял тяжелую пару ножниц для металла и попытался совершить убийство.
Полицейский глаз парализовал лысоватого и мужчину с молотком, бережно уронив их на лужайку. Остальные спокойно разобрали газонокосилку на части, а потом погнули и поломали детали.
— Мне почти жаль, что они это сделали, — сказала сухая старуха. — Иногда я так скучаю по газонокосилкам. Мой папа по утрам в воскресенье имел обыкновение подстригать газон.
Я сказал:
— Ведь это Парк Свободы.
— Ну так почему человек не может построить здесь все, что ему хочется?
— Человек свободен. Все, что он свободен построить, мы свободны разломать, — и невольно добавил про себя: «как полицейский глаз, переоборудованный Роном».
У Рона железки сами склеивались в механизмы. Я нисколько не удивился бы, если бы узнал, что он действительно построил систему, способную сбить все полицейские глаза.
Быть может, кто-то должен остановить его? Но сбивать полицейские глаза не было запрещено. Подобное случалось постоянно. Сбивание полицейских глаз входило в свободу, разрешенную в этом парке. Правда, Рон собирается сбить их все сразу. Может быть…
Может быть, кто-то должен остановить его?
Я миновал стайку старшеклассниц. Им было не больше шестнадцати лет. Они щебетали, как птахи. Быть может, это была их первая прогулка по Парку Свободы. Они были такими паиньками, что я невольно оглянулся. Они чуть ли не с благоговением разглядывали дракона у меня на спине.
Пройдет несколько лет, и они слишком привыкнут ко всему, и уже не заметят моего дракона. А ведь Джил потратила сегодня утром почти полчаса, чтобы нанести его на мое плечо. Это был славный дракон: красный с золотым. Он изрыгал пламя на полспины, и казалось, что языки этого пламени светятся изнутри. Чуть пониже спины была принцесса и рыцарь в золотых доспехах. Принцесса была привязана к палке, а рыцарь бежал, пытаясь спастись от дракона. Я улыбнулся девчонкам, и две из них помахали мне руками.
У нее были короткие белые волосы и золотистая кожа. Она была самой высокой девушкой на улице. На ней не было ничего, даже липкого квадратика с лицензией, обязательной для нудистов. Джил Хейз стояла прямо напротив Уилширского выхода, всем своим видом показывая, что потеряла меня. Было пять минут четвертого.
