— Если бы я знал…
— Нет. Когда мы будем в пути, вы сможете осмотреть корабль для душевного успокоения. Черт, да у вас для этого будет целый год.
— К чему такая спешка?
Бреннан искоса взглянул на него:
— Рой, имейте же сердце. Я проторчал здесь дольше, чем прожила на свете ваша Большая Стелла.
Он включил обзорный экран.
Они плыли по туннелю, проходящему через весь Кобольд.
Бреннан резко ударил по кнопке.
Кобольд рывком отдалился.
— Я дал быстрый старт, — пояснил Бреннан. — Наберем скорость вдвое быстрее.
— Хорошо.
Кобольд замедлил свой бег, остановился и стал похож на кулак какого-то божества, занесенный для удара. Рой вскрикнул. Он ничего не мог поделать с собой. Только что они находились в туннеле, а теперь впереди было черное небо.
Рой развернул свое кресло, чтобы видеть то, что осталось позади, но Кобольд уже исчез. Солнце здесь было — звезда среди звезд.
— Давайте увеличим его, — сказал Бреннан. Солнце сделалось намного больше, вылезло за пределы прямоугольной секции обзорного экрана, там же стал виден уменьшившийся в размерах Кобольд. Снова резкое увеличение — и Кобольд заполнил экран.
Бреннан нажал красную кнопку.
Кобольд смялся, словно невидимая рука сделала его комом ваты. Камень потек как масло, запылал жарким желтым светом. В теле, в желудке Роя почувствовалась слабость. Это было так же, как если бы кто- нибудь вздумал бомбардировать Диснейленд.
— Что вы сделали? — спросил он.
— Выключил генераторы гравитации. Я не могу допустить, чтобы Пак обнаружили Кобольд. Чем дольше они его не заметят, тем лучше для нас.
Весь Кобольд был охвачен желтым пламенем, он уменьшался, таял.
— Через несколько минут он полностью окажется размазанным на поверхности того восьмифутового шара нейтрониума. А когда остынет, найти его окажется практически невозможно.
Теперь Кобольд превратился в слепящую глаза яркую точку.
— И что будет потом?
— В течение года, двух месяцев и шести дней — ничего. Хотите осмотреть корабль?
— Ничего?
— Я имел в виду, что нам в течение этого времени не придется набирать ускорение. Взгляните, — пальцы Бреннана порхнули над пультом управления. Обзорный экран послушно продемонстрировал трехмерную проекцию Солнца и его расположенной в двадцати пяти световых годах соседки.
— Мы здесь, возле Солнца. Направляемся — вот сюда. Эта точка находится как раз посередине между Альфой Центавра и звездой Ван-Маанена. Когда мы уничтожим корабль Пак, то направимся прямо в середину их флота. Они не смогут определить нашу относительную скорость, не зная скорости нашего выхлопа, а поперечной составляющей они не могут знать вообще. Им придется предположить, что я иду к Альфа Центавра или от звезды Ван-Маанена. Я не хочу навести их прямо на Солнце.
— В этом есть смысл, — неохотно согласился Рой.
— Так давайте отправимся в путешествие, — сказал Бреннан. — Позднее мы сможем уточнить детали. Я хочу, чтобы вы научились управлять кораблем. На тот случай, если со мной что-либо стрясется.
«Летучий Голландец»— так назвал Бреннан свое судно. И хотя внутри его были корабли, само оно вряд ли являлось кораблем.
— Если вам нужно подтвердить название, — весело заявил он, — то могу утверждать, что мы плывем под парусами. Здесь нас подкарауливают и приливы, и фотонные ветры, и пылевые мели, которые могут поглотить нас.
— Но с момента старта вы все время заняты управлением.
— Конечно, но, если нужно, я могу развернуть световой парус. Пока я предпочитаю этого не делать. Парус сделает нас более заметными.
«Летучий Голландец» представлял собой обломок скалы, большей частью — полый. В трех больших ангарах находился разобранный на части корабль, оснащенный таранно-черпающим двигателем Баззарда. Корабль был таким же, как у Пак. Бреннан дал ему название «Защитник». Еще в одном ангаре помещался грузовой корабль Роя Трусдейла. Что бы он уместился там, полость пришлось расширить. Остальные помещения были пусты.
Нашлось место и для гидропонного сада.
— Сюда вход запрещен, — предупредил Бреннан. — Дерево жизни. Никогда сюда не заглядывайте.
Была здесь и тренировочная комната. Бреннан затратил немного времени, показывая Рою, как отрегулировать механизмы, чтобы они оказались подвластными мускулам пользователя. На борту «Летучего Голландца» сила тяжести была почти нулевой. Им обоим пришлось привыкать к такому притяжению.
