заглушали общий звон.
И уже в самом конце, отставая на несколько ударов от всех прочих часов, звенел колокол Гильдии Наемных Убийц, который всегда бил последним.
Стоявший рядом с патрицием солнечный циферблат дважды звякнул и опрокинулся.
– Ты что-то хотел сказать? – мягким тоном осведомился патриций.
– Капитан Ваймс… – пробормотал доктор Проблемс. – Он проявляет интерес.
– Неужели? Но это его работа.
– Однако я должен потребовать, чтобы он был отозван!
Слова эхом разнеслись по парку. Вспорхнули несколько голубей.
– Потребовать? – вежливо переспросил патриций.
– В конце концов, он обычная сошка, – отчаянно затараторил доктор Проблемс. – Не вижу причин, почему ему дозволяется совать нос в дела, абсолютно его не касающиеся.
– А мне кажется, он считает себя слугой закона, – заметил патриций.
– Занудный чинуша, наглый выскочка!
– Да? Знаешь, я не совсем одобряю твой порыв чувств, но если ты того требуешь, я заставлю его подчиниться. Незамедлительно.
– Благодарю, мой господин.
– Не стоит благодарности. Не смею боле тебя задерживать.
Доктор Проблемс побрел туда, куда указал ему небрежным взмахом руки патриций.
Лорд Витинари снова склонился над документами и даже не пошевелился, когда до него донесся приглушенный вопль. Он лишь протянул руку и позвонил в маленький серебряный колокольчик.
Слуга появился почти мгновенно.
– Сходи за лестницей, – велел патриций. – Кажется, доктор Проблемс свалился в хохо.
Задвижка отодвинулась, и задняя дверь, ведущая в мастерскую гнома Рьода Крюкомолота, со скрипом приоткрылась. Хозяин выглянул посмотреть, кто к нему пожаловал, и поежился от холода.
Потом закрыл дверь.
– Какой холодный ветер, – пожаловался он своему посетителю. – Но за работу, за работу!
Высота потолка в мастерской была всего пять футов, то есть более чем достаточно. Для гнома.
– ОЙ! – раздался голос, которого никто не услышал.
Крюкомолот еще раз оглядел зажатый в тисках предмет и взял отвертку.
– ОЙ!
– Поразительно, – сказал он. – Думаю, если дернуть эту трубку вниз по стволу, то вот эти шесть гнезд переместятся и подставят новое гнездо к… э-э… стреляльному отверстию. Это понятно. Спусковой механизм очень похож на огниво. Пружина… совсем проржавела, но я легко ее заменю. Знаешь, – промолвил он, поднимая голову, – очень интересный прибор. Учитывая химикаты в трубочках и все остальное. Такая
Он покопался в банке с обрезками железа, нашел подходящий и взял напильник.
– Я сделаю с него несколько эскизов, ладно? – спросил он.
Примерно через тридцать секунд раздался хлопок, и в воздух взвилось облачко дыма. Рьод Крюкомолот встал с пола и потряс головой.
– Повезло! – воскликнул он. – А ведь чуть не покалечился.
Он попытался разогнать рукой дым, а потом снова потянулся за напильником. Пальцы нащупали пустоту.
– КХМ-КХМ.
Рьод предпринял еще одну попытку.
Напильник был бесплотным, как дым.
– Что такое?
– КХМ-КХМ.
Владелец странного прибора с ужасом таращился на что-то, валяющееся у его ног. Рьод посмотрел туда же.
– О, – сказал он.
Понимание того, что произошло, застывшее на грани сознания Рьода, наконец перешло эту грань. Со смертью всегда так. Если она (или, в случае Плоского мира, он) случается с тобой, ты узнаешь об этом одним из первых.
Посетитель схватил устройство с верстака и торопливо сунул в матерчатую котомку. Окинув мастерскую безумным взором, он подхватил тело господина Крюкомолота и потащил его через заднюю дверь к реке.
Раздался отдаленный всплеск – ну, или нечто похожее, поскольку добиться подобного звука от Анка крайне затруднительно.
– Вот те на, – покачал головой Рьод, – а я плавать не умею.
– ЭТО ВРЯД ЛИ СОСТАВИТ ПРОБЛЕМУ, – откликнулся Смерть.
Рьод посмотрел на него.
– А ты меньше ростом, чем я думал.
– ЭТО ПОТОМУ, ГОСПОДИН КРЮКОМОЛОТ, ЧТО Я СТОЮ НА КОЛЕНЯХ.
– Проклятая штуковина
– ДА.
– Знаешь, со мной такое впервые…
– КАК И С МНОГИМИ ДРУГИМИ. НО ТЫ ПРИВЫКНЕШЬ.
Смерть встал. Хрустнули коленные суставы. Наконец-то он мог выпрямиться, потому что потолка уже не было. Помещение постепенно теряло очертания.
У гномов – свои боги. Нельзя сказать, что гномий народец отличается религиозностью, но они живут в мире, где в любую минуту может треснуть крепеж в шахте или взорваться рудничный газ, а потому боги для гномов – своего рода сверхъестественный эквивалент каски. Кроме того, приятно крикнуть что-нибудь богохульное, когда ты засадил себе по пальцу восьмифунтовым молотом. Только убежденные атеисты особого типа могут прыгать по мастерской, зажав руку под мышкой, и орать что-нибудь вроде: «О, случайная флюктуация пространственно-временного континуума!» или «Вот чертова примитивная и устаревшая концепция!»
Рьод не стал тратить время на расспросы. После того как умираешь, появляются иные неотложные дела.
– Я верю в перевоплощение, – заявил он.
– ЗНАЮ.
– И пытался жить праведно. Это зачтется?
– НЕ МНЕ РЕШАТЬ. – Смерть откашлялся. – ВПРОЧЕМ, РАЗ ТЫ ВЕРИШЬ В ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ… ЗНАЧИТ, РЬОДИШЬСЯ ЗАНОВО.
Он чуть подождал.
– Ага, понял, – наконец кивнул Рьод.
Гномы, можно сказать, знамениты своим чувством юмора. Указывая на них, люди, как правило, говорят: «У этих злобных дьяволят то еще чувство юмора».
– ГМ. КАЖЕТСЯ, В МОЕМ ПОСЛЕДНЕМ ЗАЯВЛЕНИИ ТЫ НЕ НАШЕЛ НИЧЕГО СМЕШНОГО?
– Э-э… Да нет вроде.
– ЭТО БЫЛ КАЛАМБУР, ИГРА СЛОВ. РЬОДИШЬСЯ ЗАНОВО.
– Правда?
– ТЫ НЕ ЗАМЕТИЛ?
– Нет.
– О.
– Извини.
– МНЕ ПОСОВЕТОВАЛИ ВЕСТИ СЕБЯ С КЛИЕНТАМИ БОЛЕЕ РАСКОВАННО.
– Как ты сказал? Я