будучи не в состоянии его воспринимать, мгновенно самозатыкался, спасая организм от жуткого отравления. Люди узнавали о приближении Старикашки Рона по тому, что у них в ушах начинала плавиться сера.
– Проклятье, проклятье, не той стороной, а я
Патриций терпеливо ждал момента, когда блуждающий ум Старикашки Рона в очередной раз наткнется на его язык.
– …Шпионили за мной при помощи магии, я же говорил им, бобовый суп… А потом все начали танцевать, понимашь, а потом два волшебника стояли на улице, музыку можно поймать в коробку, говорит один, а господин Достабль заинтересовался, но тут взорвалась кофейня, после чего все вернулись в Университет… разрази их гром, будто я не знаю!
– Кофейня взорвалась?
– Кофейная пена забрызгала все вокруг, ваш-честь… разрази…
– Да, да, последнюю часть я уже слышал, – нетерпеливо помахал рукой патриций. – И это все, что ты хотел мне сказать?
– Ну… разрази…
Старикашка Рон почувствовал ледяной взгляд патриция и сразу взял себя в руки. Даже пребывая в своем весьма индивидуальном благоразумии, нищий понимал, когда не стоит испытывать свое порядком поношенное счастье. Его Запах бродил по комнате, читал документы и рассматривал картины.
– Говорят, он сводит с ума всех женщин. – Нищий наклонился ближе. Патриций отодвинулся. – Говорят, когда он задергал бедрами… госпожа Герпес бросила свои… как их там… на сцену, во как!
Патриций удивленно поднял бровь.
– Как их там?
– Ну, вы понимаете… – Старикашка Рон замахал руками.
– Пару наволочек? Два мешка с мукой? Какие-то очень просторные шта… О, понимаю. Ничего себе. Жертв не было?
– Не знаю, вашчесть. Но кое-что Старикашка Рон знает наверняка.
– Да?
– Гм… Хромоногий Майкл сказал, вашчесть иногда платит за информацию…
– Да, про это я тоже слышал. Интересно, и откуда берутся такие слухи? – как бы про себя спросил патриций, вставая и открывая окно. – Наверное, стоит принять меры.
Старикашка Рон еще раз напомнил себе, что он, возможно, безумен, но не безрассуден.
– У меня еще вот это есть, вашчесть. – Из отвратительных глубин своего поношенного огромного балахона он вытянул какой-то лист. – Тут все-все написано, вашчесть.
Это был плакат, напечатанный яркими простыми цветами. Плакат был явно недавний, но пребывание за пазухой Старикашки Рона даже в течение одного-двух часов очень сильно сказалось на его физическом… и моральном состоянии. Патриций взял пинцет и аккуратно развернул плакат.
– Это изображение музыкантов, – объяснил Старикашка Рон. – И надпись. А здесь еще одна надпись, смотрите. Господин Достабль и тролль Мел печатают эти штуки, но я их выследил. «А ну, дайте-ка и мне штучку, – говорю, – а то как дыхну!» Видели бы вы их…
– Не сомневаюсь, они тебя сразу послушались, – пробормотал патриций.
Он зажег свечу и внимательно изучил плакат. Рядом со Старикашкой Роном пламя свечей отдавало синим.
– «Бесплатежный Фистиваль Музыки Рока»?
– Это в смысле, что ни за что не надо платить, – объяснил Старикашка Рон. – Разрази их гром, разрази…
– Состоится в Гад-парке. В следующую среду. Так-так-так. Общественное открытое место. Интересно, много будет народу?
– Толпа, вашчесть. Знали б вы, сколько народу так и не смогло пробиться в «Каверну»!
– А что, эти парни в самом деле так выглядят? – спросил лорд Витинари. – Они всегда так хмурятся?
– Сколько я их видел, они всегда потели, – откликнулся Старикашка Рон.
– «Буть Здесь Или Аставайся Квадратной Штукой», – прочитал патриций. – Это какое-то оккультное зашифрованное послание?
– Не могу знать, вашчесть, – пожал плечами Старикашка Рон. – Когда я испытываю жажду, мои мозги работают так медленно…
– «Они Вне Достягаемости! Суперлуны Плоского Мира!», – торжественным тоном прочитал лорд Витинари. – О, извини меня, извини. Сейчас я попрошу, чтобы тебе принесли что-нибудь холодненькое, освежающее…
Старикашка Рон закашлялся. Предложение патриция прозвучало вполне искренне, но почему-то жажда сразу прошла.
– Что ж, не смею тебя задерживать. Большое спасибо, – поблагодарил лорд Витинари.
– Э…
– Да?
– Э… Ничего…
Пока Старикашка Рон, изрытая поток проклятий, спускался по лестнице, патриций задумчиво смотрел на стену и стучал карандашом по плакату.
Каждый раз карандаш точно попадал в слово «Бесплатежный».
Наконец лорд Витинари протянул руку и позвонил в маленький колокольчик. Дверь приоткрылась, показалась голова молодого писца.
– Стукпостук, – сказал лорд Витинари, – пойди и передай главе Гильдии Музыкантов, что он хочет со мной поговорить.
– Э… Господин Клеть уже находится в приемной, ваша светлость.
– А нет ли у него в руках какого-нибудь плаката?
– Есть, ваша светлость.
– И он очень сердит?
– Именно так, ваша светлость. По поводу какого-то фестиваля. Он настаивает на том, чтобы вы его запретили.
– Ничего себе.
– А еще он требует, чтобы вы приняли его немедленно.
– Ага. Тогда пускай посидит минут двадцать, а потом приглашай.
– Слушаюсь, ваша светлость. Он постоянно твердит о том, что хочет узнать, какие меры вы предпринимаете.
– Хорошо. Я задам ему этот же вопрос. Патриций откинулся на спинку кресла. Si non confectus, non reficiat. Не сломано – не чини. Девиз рода Витинари. Все получится, если не нарушать ход событий.
Он взял пачку нотных листов и стал слушать «Прелюдию к ноктюрну на вариации Бубблы» Салями.
Спустя некоторое время он поднял голову.
– Тебя я тоже не смею более задерживать, – резко сказал он.
Запах поспешно удалился.
– ПИСК!
– Не занудничай! Я всего лишь немножко напугала их. Какой смысл во власти, если ею нельзя пользоваться?
Смерть Крыс закрыл нос лапками. С крысами все
С.Р.Б.Н. Достабль тоже не спал. По ночам он обычно встречался с Мелом. Мел был крупным троллем, но на солнце быстро высыхал и начинал расслаиваться.
Другие тролли смотрели на Мела свысока, поскольку он принадлежал к осадочному роду и был, таким
