– Но чем мы им так не угодили?
– ВЫ МЕШАЕТЕ ЭФФЕКТИВНО УПРАВЛЯТЬ ВСЕЛЕННОЙ.
– А я думал, что вселенная управляется ради нас… Ну, по крайней мере, ради профессора энтропии, а всем остальным просто позволили к нему присоседиться, – задумчиво почесал подбородок Чудакулли. – Хотя лично я бы превосходно управлял Университетом, если бы эти студенты не путались у меня под ногами.
– ВОТ-ВОТ.
– И эти твои аудиторы хотят от нас избавиться?
– ОНИ ХОТЯТ, ЧТОБЫ ВЫ БЫЛИ… МЕНЕЕ… ПРОКЛЯТЬЕ, ЗАБЫЛ СЛОВО. ЛЖИВЫМИ? А САНТА-ХРЯКУС – СИМВОЛ ВСЕЙ… – Смерть щелкнул пальцами, и эхо разнеслось по библиотеке. – МЕЧТАТЕЛЬНОЙ ЛЖИ?
– Лживыми? – переспросил Чудакулли. – Это я-то лживый? Да я так же честен, как длинен этот день! Да, чего тебе? – обернулся он к Думмингу, дернувшему его за балахон.
Юноша прошептал что-то Чудакулли на ухо, и тот откашлялся.
– Вообще-то, мне напомнили, что сегодня самый короткий день в году, – признался он. – Тем не менее это никак не противоречит сказанным мною словам, хотя я обязан поблагодарить коллегу за его неоценимую поддержку и постоянную готовность исправить мелкие, пусть даже совсем незначительные неточности. Я удивительно правдивый человек, сэр. Слова, произнесенные на заседаниях университетского совета, не считаются.
– Я ИМЕЛ В ВИДУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО В ЦЕЛОМ. Э-Э… ЛЮДИ ПОСТОЯННО ГОВОРЯТ ВСЕЛЕННОЙ, ЧТО ОНА НЕ ТАКАЯ, КАК ЕСТЬ.
– Ну, люди много чего говорят, – пожал плечами Чудакулли. – Кстати, а почему ты в это ввязался?
– КТО-ТО ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАМЕНИТЬ САНТА-ХРЯКУСА. ЭТО БЫЛО ЖИЗНЕННО НЕОБХОДИМО. БОГА ДОЛЖНЫ ВИДЕТЬ, В БОГА ДОЛЖНЫ ВЕРИТЬ. ДО РАССВЕТА ВЕРА В САНТА-ХРЯКУСА ДОЛЖНА ВОЗРОДИТЬСЯ.
– Зачем? – спросил Чудакулли.
– ЧТОБЫ ВЗОШЛО СОЛНЦЕ. – Волшебники от удивления открыли рты.
– Я ШУЧУ КРАЙНЕ РЕДКО, – заверил их Смерть.
И в этот самый момент раздался ужасный вопль.
– Кажется, я узнал голос казначея, – поморщился Чудакулли. – А он так хорошо себя вел.
Причина казначеева вопля валялась на полу казначеевой спальни.
Это был мужчина, и он был мертв. У живого человека не может быть такого выражения лица.
Первыми сюда прибежали другие волшебники, и Чудакулли едва пробился сквозь плотную толпу.
– О боги, – сказал он. – Ну и рожа! Похоже, он умер от испуга. Что случилось?
– Насколько мне известно, – ответил декан, – казначей открыл шкаф и оттуда вывалился он.
– Правда? Вот уж не думал, что нашего беднягу-казначея можно так испугаться.
– Нет, аркканцлер. Из шкафа выпал труп. Казначей стоял неподалеку в уголке, и на лице его застыло привычное выражение легкой контузии.
– Ты в порядке, старина? – спросил Чудакулли. – Вычисли-ка мне одиннадцать процентов от тысячи двухсот семидесяти шести.
– Сто сорок и тридцать шесть сотых, – мгновенно ответил казначей.
– В полном порядке, – с облегчением произнес декан.
– Не понимаю, с чего ты это взял, – пожал плечами заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Если он умеет быстро считать, это еще не значит, что все остальное в полном порядке.
– В остальном нет никакой необходимости, – возразил Чудакулли. – Он должен только считать. Бедняга слегка сбрендил, но я читал о таких случаях. Он один из этих, трудитов-идиотов.
– Эрудитов-идиотов, – терпеливо поправил его декан. – Их называют эрудитами, Чудакулли.
– Ну и ладно. Такие ребята способны мигом ответить, каким днем недели было первое июня сто лет назад…
– …Это был вторник… – тут же заявил казначей.
– …Но не могут самостоятельно завязать шнурки на своих ботинках, – продолжал Чудакулли. – Кстати, что делал этот труп в шкафу казначея? Только не надо говорить «ничего» или отпускать другие, не менее безвкусные шутки. Трупов в шкафах мы не находили со времен аркканцлера Баклби.
– А мы ведь все предупреждали Баклби, что замок слишком тугой, – вспомнил декан.
– И зачем вообще казначей полез в шкаф, да еще в такое время? – спросил Чудакулли.
Волшебники тупо заулыбались.
– Мы играли в… «сардинки», аркканцлер, – признался наконец декан.
– Во что?
– Ну, это очень похоже на «прятки», только, когда находишь спрятавшегося, нужно тоже втиснуться туда, где он прячется, – объяснил декан.
– Постойте-постойте, я хочу все выяснить для себя, – нахмурился Чудакулли. – Мои старшие волшебники играли в «прятки»?
– Совсем недолго, – ответил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Сначала мы играли в «бабушкины шаги», а потом – в «слова», потом главный философ устроил нам истерику, потому что мы не разрешили ему писать слово «жирандоль» через «ы», а потом…
– Ушам своим не верю. Вы играли? – Декан подошел поближе.
– Это все госпожа Смит, – пробормотал он. – Если мы отказывались, она сразу начинала плакать.
– Кто такая госпожа Смит?
– Фея веселья, – мрачно заявил профессор современного руносложения. – Как только ей начинаешь перечить, ее губы сразу дрожат. Прям как студень. Просто невыносимо.
– Мы начали играть, чтобы она перестала плакать, – добавил декан. – Иногда диву даешься, сколько жидкости может помещаться в одной женщине!
– Стоит нам перестать веселиться, как она начинает плакать, – кивнул заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – В данный момент главный философ развлекает госпожу Смит тем, что жонглирует для нее.
– Но он не умеет жонглировать!
– Думаю, именно это ее и веселит.
– Вы хотите сказать, что все мои волшебники валяют дурака и играют в детские игры только для того, чтобы развеселить какую-то фею-истеричку?
– Э… да.
– А я думал, достаточно захлопать в ладоши и сказать, что теперь-то вы в них верите, – покачал головой Чудакулли.
– Этого вполне хватает маленьким фейкам, которые обычно порхают над лугами, – угрюмо хмыкнул профессор современного руносложения. – Но не феям в мешковатых жакетах и с доброй дюжиной носовых платков в рукавах.
Чудакулли перевел взгляд на труп.
– Кто-нибудь его знает? Похож на какого-то головореза. А где его ботинки, позвольте поинтересоваться?
Декан достал из кармана маленький стеклянный кубик и провел им над трупом.
– Очень высокие чаровские показатели, – затем объявил он. – Думаю, без волшебства тут не обошлось.
Он обшарил карманы трупа и выудил оттуда горсть маленьких белых предметов.
– Ничего себе…
– Зубы? – изумился Чудакулли. – Кто может носить в своих карманах зубы?
– Э-э, плохие боксеры, например? – предположил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Пойду попрошу Модо вынести беднягу отсюда.
– А может, нам снять с чудометра показания, чтобы показать их Гексу?… – начал было Чудакулли.
