артиллерии (и потому именуемой в британских военных анналах «атакой в долине Смерти»), эмблема «мертвой головы» получила дополнительное звучание. Череп и кости были наложены на скрещенные уланские пики, опирающиеся на ленту с надписью «OR GLORY» - т.е. «(СМЕРТЬ) ИЛИ СЛАВА» (через некоторое время пики были с эмблемы удалены). После слияния 17-го полка с 21-м уланским в 1922 г. эмблема осталась прежней. В 1993 г. 17-й/21-й уланский полк был слит с 16-м/5-м Ея Величества Королевы уланским полком в Королевский Ея Величества Королевы уланский полк. Символика «смерти-бессмертия» сохранилась в полку по сей день, Боровшийся против французских захватчиков вплоть до битвы при Ватерлоо «Черный легион» герцога Брауншвейгского имел в качестве эмблемы опять-таки «адамову голову». «Мертвая голова» была эмблемой «гусар смерти» французских роялистов, боровшихся против революционного режима, в т.ч. в рядах российских войск, что, несомненно, повлияло, в частности, и на символику русского 5-го лейб-гвардии гусарского Александрийского полка («черных» или «бессмертных» гусар, как их называли). В русской Императорской армии символика «смерти-бессмертия» впервые была засвидетельствована во время Отечественной войны 1812 г. в одном из конных полков Петербургского ополчения, называвшемся «Смертоносным» или «Безсмертным» полком. На головных уборах чинов этой ополченской военной части крепились серебряный череп над скрещенными костями. И опять-таки, как следует из самого названия полка, необходимо рассматривать эту символику (во всяком случае, применительно к русским войскам) не столько как символику смерти, сколько как символику бессмертия). В ходе Освободительных заграничных походов русским воинам приходилось сражаться против Наполеона бок о бок с пруссаками. Один из регулярных полков русской кавалерии – Александрийский гусарский – именно начиная с этого времени начал использовать, хотя поначалу и неофициально, символику «смерти- бессмертия». Известен эпизод, когда прусский фельдмаршал Блюхер, перепутав из-за сходства формы русских «черных» гусар-александрийцев с прусскими «черными» лейб-гусарами подъехал к «александрийцам» и приветствовал их, как «гусар смерти». На это командир «александрийцев» князь Мадатов ответил Блюхеру, что они – не «гусары смерти», а «безсмертные гусары». С тех пор «черепа и кости» использовались «александрийцами» везде, где только было возможно – вплоть до посуды в Офицерском собрании и фонарей в виде черепов на нем же. Но официально герб на головных уборах в виде черепа и костей был официально установлен для «александрийцев» Императором Николаем II лишь в начале ХХ в. С тех пор череп и кости украшали меховые шапки и нагрудные полковые знаки «александрийцев» на «законных» основаниях.. 1-й эскадрон Ея Величества 5-го гусарского Александрийского полка имел значок «весь черный с серебряной Адамовой головой (полковой эмблемой), с рамкой из серебряного гусарского галуна; 2-й эскадрон – значок «весь черный, с серебряной Адамовой головой». «Череп и кости» украшали также тульи фуражек гусар лейб-гвардии Елисаветградского полка и значок 17-го Донского («Баклановского») казачьего полка. Характерно, что на этом «знамени Бакланова», героя покорения Кавказа, череп и кости были обрамлены девизом, представляющим собой не что иное, как заключительные слова христианского Символа Веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь». Именно такой смысл вкладывало в эмблему «мертвой головы» православное христолюбивое российское воинство, так что правомерность использования «черепа и костей» в русской военной символике никого из тогдашних ревнителей Православия не смущало – в отличие от иных нынешних, всюду склонных усматривать происки вездесущих «детей вдовы», т.е., попросту говоря, масонов, якобы всегда и везде только и думавших, как бы повредить России. Несомненно, мертвая голова встречается (как, впрочем, все мыслимые и немыслимые символы самых разных религий) и в масонской символике тоже. Правда, у масонов она чаще символизирует голову мифического архитектора Соломонова храма – Адонирама (или Хирама Абифа) и «слово мастера» вольных каменщиков «мак бенак» (якобы означающее – на неизвестном языке! - «плоть отделилась от костей»). Однако сегодня вряд ли стоит «стричь всех масонов под одну гребенку» и мазать всех их только черной краской. Можно по-разному относиться к масонству разных стран, народов и эпох, но фактом является то, что многие «масонские» (а точнее, воспринятые и «творчески переработанные» масонством) идеи, традиции и символы настолько прочно легли в основание современной европейской, и не только европейской, но и общемировой культуры и цивилизации, что стали ее неотъемлемой частью. Хотим мы того или не хотим, но если попытаться мысленно «вынуть» из ее фундамента все те элементы, которые являются или кажутся кому-то «масонскими» или «заимствованными у масонов», то неминуемо рухнет все европейское здание. А ведь Россия – не остров в океане, а часть Европы (прежде всего) и уж потом только - Азии. Такой она стала, по крайней мере, со времен превращения ее в Российскую Империю при Петре Великом (хотя уже Царь Иван Васильевич Грозный, по свидетельству английского посла Горсея, считал себя отнюдь не «азиатом», а «немцем»). Не случайно поэтому внешнее сходство высшего ордена Российской Империи - ордена Святого Андрея Первозванного – с одноименным масонским орденом, сходство Государственного герба России – унаследованного от византийских Палеологов «двоеглавого орла» - с двуглавым орлом степени «рыцарь Кадош» т.н. «шотландского масонства», и многое другое. Масонами были отнюдь не одни декабристы, а почти что все российские государственные деятели и полководцы, включая генералиссимуса А.В. Суворова, фельдмаршала М.И. Голенищева-Кутузова и многих других. Естественно, многие символы, привычные им по общению в ложах, в т.ч. и «адамова голова», естественно и гармонично переходили в русскую воинскую символику. Другое дело, что разными людьми в одни и те же символы нередко вкладывался совершенно различный смысл.
В период Великой, или Великой Отечественной (как тогда называли первую мировую!) войны особой популярностью эмблема «адамовой головы» пользовалась в молодой, но уже прославившей себя многочисленными подвигами русской военной авиации. Было принято решение установить для летчиков, сбивших вражеские аэропланы, георгиевскую планку, на которой черепами со скрещенными костями отмечать число уничтоженных самолетов: золотыми черепами – десятки, серебряными – единицы. Многие из подобных проектов воплотились в жизнь, сохранились подобные знаки. После Февральского переворота 1917 г. бездарная политика Временного правительства (отмена смертной казни за воинские преступления, отдания чести, чинопочитания, назначение на фронт комиссаров и прочие благоглупости) привела к тому, что русская армия, дотоле спаянная железной дисциплиной и верностью Государю Императору, стала «расползаться по всем швам». В безуспешных попытках избежать военной катастрофы Временным правительством начали создаваться «ударные части», «части смерти», «революционные батальоны» и даже «отряды добровольцев из увечных воинов», призванные своим примером воодушевить остальные, менее стойкие войска, усердно разлагавшиеся (на немецкие денежки) красными агитаторами и тем самым удержать фронт от распада. Наибольшей известности среди них достигли, пожалуй, Корниловский ударный полк (в ходе гражданской войны выросший до размеров дивизии и послуживший костяком белой Добровольческой Армии – позднее «Вооруженных Сил Юга России») и «Женская боевая команда (позднее – батальон) смерти Марии Бочкаревой», защищавшая от большевиков Зимний дворец в октябре 1917 г, но были и многие другие аналогичные части, не менее самоотверженно дравшиеся за историческую Россию на полях гражданской войны. В их символике – на погонах, фуражках, папахах, жетонах и нарукавных щитках, наградах, знаменах и нагрудных знаках корниловцев, анненковцев, дроздовцев, бойцов Западной Добровольческой Армии генерала князя Авалова-Бермондта, отрядов атамана Булак-Балаховича, донских казаков-гундоровцев, Железной бригады Чехословацкого Корпуса, Сибирской штурмовой бригады и многих других непременно присутствовала «адамова голова» как символ смерти и воскресения, причем та же самая идея нередко выражалась и черно-белой цветовой «схимнической» гаммой формы белогвардейских частей (как бы подчеркивая этот свой «крестоносно-монашеский» характер белые воины нередко использовали в своей символике белый православный или мальтийский «рыцарский» крест, а марковцы даже носили на поясе черные четки-лествицы – нисколько не опасаясь соседства христианской символики с «черепом и костями»). И православные иереи служили молебны и благословляли их на правый бой, совершенно не смущаясь присутствием «зловещего символа». Последними, кто, продолжая традицию Якова Петровича Бакланова, носил «череп и кости» на полях боев (правда, уже второй мировой войны, которая, однако, воспринималась ими, прежде всего, как продолжение войны гражданской), были «белые казаки» 1 -й Казачьей Кавалерийской дивизии, позднее ХV Казачьего Кавалерийского Корпуса и многих других казачьих частей и подразделений в составе германского вермахта.
