Ныне Тим Пительман ещё не обладает достаточно большим весом в обществе, но такой день не за горами — с такими-то связями, полученными по наследству, с таким-то остаточным обаянием!..
Моти вспомнил, какие унижения и насмешки пришлось вынести неловкому, похожему на медведя увальню в первые недели службы… И эта кличка — Туми, которой Томера Пительмана при всех новичках наградил сержант, грубоватый «марроканец» Лулу… (Или он не «марроканец»? Да, скорей всего он из общины «курдов»… Впрочем, не играет роли!) Моти вспомнил: через месяц после исчезновения Пительмана (как оказалось, на офицерские курсы) Лулу за какую-то провинность, то ли действительную, то ли мнимую, разжаловали, а потом, после трёхмесячной отсидки в военной тюрьме, он тоже исчез с горизонта. Где он теперь, этот грубоватый шутник Лулу?..
Моти, разумеется, не знал, что происходило в кабинете у босса за три часа до того, как они с Тимми уселись за уютным маленьким столиком в углу и беседовали, попивая кофе.
Тим вошёл в кабинет Минея Мезимотеса, тот встретил его, лучась радушием и теплотой — как и положено принимать сынка приятеля своей молодости Шайке. Он ласково усадил его в огромное и мягкое кресло, как видно, для таких габаритных посетителей и предназначенное; ясно было, что в кресле нормальных размеров, куда имел обыкновение садиться Моти при посещении босса, громоздкий Тим не смог бы разместить свой необъятный зад.
Миней привычно нажал кнопку на столе и тихим голосом заказал напитки и лёгкие закуски.
Тим замахал руками: «Помилуйте, Миней! Я только что из-за обильного стола!
Давайте лучше сразу к делу перейдём. Сегодня у меня не так много времени на приятные посиделки…» Миней ласково улыбнулся: «К делу, так к делу. Ты у нас деловой человек! Короче, главный специалист «Лулиании», который, кстати, стоял у истоков этой фирмы и первый выдал мне концепцию многовитковой ракушки… некий Блох…» — «Это Моти Блох, что ли?» — обронил нарочито безразлично Тим. — «Да-да, он самый… А ты, что — с ним знаком?» — «Ага… Когда-то вместе служили!..» — небрежно бросил Тим. — «Значит, можете снова подружиться, — с нажимом произнёс Миней. — Это в наших с тобой интересах. Ты знаешь, он принёс мне свою новую игру… вроде только эскиз, но… не без потенциала!.. Жутко талантливый парень. Мне он нравится… Правда, жена у него из религиозной семьи…» — «Но он её, как я понял ещё до их свадьбы, собирался перевоспитать в современном духе…» По лицу Тима пробежало лёгкое облачко, на которое тут же обратил внимание глазастый и сообразительный во всякого рода сердечных коллизиях Миней. Он проницательно глянул на Тима, но промолчал.
Принесли кофе и закуски. Миней откашлялся: «Сама по себе игра, может, так себе, я, честно говоря, не вникал. Он там ввернул одну интересную идейку: команда запуска и управления — музыкальный файл… Идея сама по себе — не Б-г весть что, во всяком случае, мне думается, не Б-г весть какая новость в компьютерном мире.
Пришлось остудить его непомерный энтузиазм. Зато нам с тобой эта идейка может в будущем очень пригодиться. Ты же владеешь компьютером?» — «Для «добера» вроде на хорошем уровне. Но не виртуоз этого дела… пока что…» — виновато потупился Тим. — «Недостаточно! Мне нужно, чтобы ты овладел компьютером на уровне Моти. Ты же у нас кто? — зам. начальника патентного бюро, не так ли? Словом, пока что смотри…» — Миней засунул дискету, которую у него оставил Моти, в дисковод своего компьютера. Зазвучала весёлая хасидская мелодия, по экрану ритмично забегали, закружились, заплясали всевозможные значки, а потом и фигуры. Тим воздел руки кверху и закатил глаза: «Что это он! Что за примитив!!!» Что у Тимми отсутствует музыкальный слух, в армии знали все, об этом даже ходили анекдоты. Но это, разумеется, не мешало ему приблизительно улавливать, какая мелодия звучит. И сейчас он недовольно скривил свои тонкие губы: «Не мог другой отрывок взять, предлагая боссу свою игру?» — «Он об этом не подумал. Но, как я понял с его слов, это не столь важно. Можно сделать запускающим и управляющим файлом любую мелодию, любой набор звуков, даже — хе-хе! — скрип несмазанной двери. Вот что нам важно — универсальность!.. Короче, Тимми, бери это, храни, как зеницу ока. Ты должен взять самые лучшие курсы компьютеров, влезть в это дело ос-но-ва-те-льно. Мы оплатим тебе учёбу, не надо, чтобы папа тратился. Я не сомневаюсь, настанет день — и это нам пригодится. Мне удалось внушить Моти, что эта ерунда применения не найдёт, — как бы мимоходом обронил Миней, — Парень амбициозный, на этом легко играть».
Тим покраснел: «Так вы мне дарите идею, заныканную у Моти?» — «Ну, зачем же так грубо, мой мальчик!.. — с мягкой укоризной осадил сына своего друга Миней. — Просто ты же у нас отменный специалист по акустике и электронике. Чем вы там ещё занимаетесь в вашем «Добермане»… — Тим опасливо оглянулся и прижал палец к губам. Миней засмеялся. — Не бойся, мой мальчик… Мы тут одни. В общем, ты понял… Кстати, мне нужна будет копия!.. Хорошо?» Тим широко ухмыльнулся: «Хорошо! — затем, помолчав, добавил: — А что, пожалуй, я мог бы выпить с вами чашечку крепкого кофе с чем-нибудь вку- усненьким…» — «С удовольствием! Сейчас, закажу!..»
2. Полуденная баллада
Окинем взором панораму эранийского Парка. Того самого Парка, где с первых дней его основания Моти и Рути с детьми любили проводить дни отдыха. С годами эранийский Парк стал ещё краше и уютней, превратившись в истинную жемчужину побережья.
При взгляде сверху он напоминает опалово-изумрудную ракушку с как бы ритмично раскручивающимися витками многочисленных аллей, проложенных среди кудряво пенящейся изумрудной зелени с россыпью разноцветных пятен всевозможных форм и размеров. Кажется, эта гигантская ракушка под звуки затейливого музыкального разнобоя, ни на минуту не смолкаемого в Парке, то медленно и умиротворённо пульсирует, то оживлённо покачивается на бирюзовых волнах моря. Но иногда маленьким нежным волнам надоедает нежно ласкать песчаный берег. И тогда они, под грозный рёв нарастая стремительными синкопами, накатывают свирепыми иссиня-чёрными валами, как будто грозящими захлестнуть разом потемневшую и съёжившуюся от страха ракушку эранийского Парка. Ну, как не любить этот рукотворный райский уголок, раскинувшийся вдоль побережья бирюзового моря!
Прогуляемся по Парку, где растут самые густые, самые кудрявые, самые красивые деревья и кустарники знойных субтропиков. Прогуляемся по его тенистым аллеям, то затейливо вьющимся, то сбегающим и разбегающимся, то стремительно взбегающим на крутую горку, то сбегающим с горки и, наконец, вершащимся уютными лужайками. Из каждого уголка, с каждой полянки, с каждой лужайки несётся музыка — тут плавная и задумчиво-грустная, там весёлая и задорная, под которую так и хочется пуститься в пляс.
Уютные лужайки самых причудливых форм и размеров, то крохотные, то просторные, обрамлённые густыми зарослями вьющихся растений, усыпанных яркими цветами — особая достопримечательность эранийского Парка. Творческая фантазия создателей Парка превратила эти Лужайки в настоящие концертные залы — летом под открытым небом, зимой при плохой погоде они превращались в крытые зимние сады.
Особо стоит остановиться на двух лужайках.
На плоской скале над морем, верша самый крутой завиток, в котором сошлись самые кудрявые и цветущие аллеи Парка, расположилась самая большая (уступающая разве что эранийскому стадиону), самая шикарная лужайка. Её сцена была исполнена в виде большой и красивой ракушки, которую назвали Большой акустической Ракушкой.
Справа возвели дорогой, шикарный и престижный в Эрании ресторан — соответственно с самой изысканной кухней. Слева — шикарная дорогая дискотека. Не забыты и любители морских купаний: прямо от ресторана затейливая витая лесенка нисходит на благоустроенный пляж с мелким мягким песочком, навесами, креслами-качалками и удобными лежаками. Вход на пляж, конечно же, за отдельную плату. Короче, целый комплекс отдыха и развлечений для тех, кто способен и готов хорошо заплатить.
Этому комплексу его создатели дали название «Цедефошрия», что означает «Ракушка счастья».
