компьютерных игр, сделал своё дело. Большое дело, надо отметить! Превзошедший самые смелые ожидания результат скалится перед ними всеми своими многочисленными зубами-клавишами и сверкает гигантским экраном, пугая габаритами малодушных лулианичей!.. Но неужели именно этот соперник прославится, как один из авторов эпохального проекта? Не-е-ет! Ни за что! Значит, если сами ещё не смекнули, надо намекнуть боссам: неплохо бы отправить Блоха подальше отсюда, от угишотрии, от «Лулиании», желательно — и от Эрании, хотя бы на время, пока всё оформится и образуется! А тем временем Мезимотес перенесёт уникальный компьютер в нужное место, где фанфаризаторы Тима займутся монтажом самого мирового аттракциона — да так, чтобы ни одна живая душа не видела, каким образом весь Парк превращается во всех-всех-всехную «Цедефошрию». Значит, вокруг Парка надо будет соорудить высокий забор… это, пожалуй, выход… Потом поймут… Заодно все узнают, что Тим Пительман, и никто иной, — создатель «Цедефошрии»!.. Ну, ясное дело, под мудрым руководством Минея Мезимотеса и Кобы Арпадофеля!..
Мысли Арпадофеля текли в почти параллельном направлении: после такого успеха более нет смысла тушеваться. Пришла пора на первый план вывести великую науку фанфарологию! Вот только никуда не деться от сугубо практических вопросов.
Например: как всё это оформить так, чтобы гениальный выскочка Блох ни на что даже не подумал претендовать? Кому они нужны, лишние соавторы? Тем более из тех, кто нужен, ТОЛЬКО пока нужен…
Моти, отойдя с Минеем к окну, рассказывал и показывал ему наброски Фанфарического золотого гальюна. Миней с улыбкой поглядывал на маленький экран и вдруг подозвал к себе Тима, который скромно и несколько опасливо маячил сбоку от разросшегося дисплея: «Тимми! Иди-ка сюда, хабиби, посмотри: теперь ты будешь доводить эту программу до ума. Вникни и дай свои замечания». Моти покраснел: «Простите, адони! Фактически программа готова, во всяком случае, её основные позиции.
Осталась доводка и шлифовка — конечно, Тим способен это сделать. Но прошу не забывать: это — моя разработка!» — «Конечно, конечно, my friend! Если ты ещё не забыл устав «Лулиании», у нас нет частных авторов разработок, есть коллективный разработчик — фирма! Но для начальства, конечно же, ты — автор Фанфарического золотого гальюна! — успокаивающе проворковал Миней. — Однако, перед тобой более важная задача: подготовка документации по суперпрограмме физического саморазрастания компьютера. Не мне тебе рассказывать!.. Поэтому некоторые мелкие вопросы смело можешь с себя сбросить…» Моти, неожиданно для себя, резко и решительно прервал Минея: «Извините, адони! До полной документации ещё далековато! Необходимо провести испытания суперпрограммы саморазрастания, как таковой. А до того ещё необходимо исследовать и как следует доработать. Мне кажется, в ней ещё остались лакуны, которые нужно заполнить. Я ведь не для того вам показал и рассказал, чтобы вы тут же принялись это запускать. Я вам как ответственный разработчик говорю: это только начало!..» — «Тем более ты не можешь распыляться на мелочи, вроде Фанфарического золотого гальюна!..» — «Тов… тем более он уже почти готов… Что же до программы саморазрастания, то… никто не может ручаться, что тут нет элемента случайности! Надо исключить всякую вероятность проколов. Не вы ли мне говорили, что надо медленно спешить?» Арпадофель сверкнул глазами, на его лицо уже начали набегать признаки надвигающейся бури оттенка третьеднёвочного свекольника. Миней тут же сказал: «Коба, спокойно! У нас ещё есть время. Лучше тщательно отработать, чем профанфарировать преждевременно, а потом — фиаско. Мы права на это не имеем — тем более из-за неоправданной спешки!.. Иди и займись своим проектом. Загрузи кое-кого своими лекциями как можно плотнее», — и многозначительно дёрнул головой в неопределённом направлении. Арпадофель стрельнул в сторону Моти гнойно-ядовитым лучом из левого глаза и выкатился из комнаты.
Моти не очень понравилась реакция боссов на происходящее. Не требовалось шестого чувства, чтобы понять, что ситуация медленно, но верно меняется — и не в его пользу. Самое главное — изменилось отношение к нему всегда такого дружелюбного и понимающего Минея Мезимотеса. Сердце его упало, и на лицо набежала туча.
Миней поднимался с ними обоими по лестнице в комнату Тима и, нежно приобнимая Моти за плечи, ласково журчал: «Моти, дорогой, ты совершил невозможное: создал программу саморазвития и саморазрастания!.. И то, что ты догадался использовать именно силонокулл! Это поистине открытие! Поздравляю! За это тебе полагается крупная премия, и ты её получишь! Кстати, мы не можем не отметить и вклад твоих прекрасных детей в наше общее дело! Спасибо тебе за воспитание отличных детей, нашего светлого будущего! Вот, как только ты закончишь то, о чём мы говорили, мы с Кобой хотели бы, помимо прочего, наградить тебя длительным отпуском. После такой напряжённой работы тебе просто необходимо хорошенько отдохнуть. Мы не можем допустить, чтобы Моти Блох сгорел на работе! Впереди нас ждут новые перспективные темы, но об этом пока рано говорить. Прежде всего, ты должен отдохнуть — вместе со своею прекрасной, дружной, любящей семьёй!» Невозможно было не уловить режущую слух фальшь в каждом слове уважаемого шефа, не увидеть чуть зловещий зелёный огонёк в его глазах, озаряющий непривычно застывшее лицо знаменитого на весь мир, уважаемого Минея Мезимотеса. Моти отвернулся и грустно усмехнулся.
Тим и Моти стояли на лестничной площадке. Моти мрачно курил, почти не глядя на Тима. Раскалывалась голова, да и боссы, чёрт их дери, испортили настроение. А может, прав Бенци, и нельзя было столько времени сидеть подле этого огигантевшего компьтера, завывающего силонокуллом?
Тим, склонив голову набок, с подчёркнуто сочувствующим любопытством уставился на него и молчал. Моти держал перед собой ноут-бук, сосредоточенно просматривая один за другим блоки программ, относящихся к теме, и тоже молчал. Наконец, Тим мягко проговорил: «Моти, а дай мне сигарету, а-а!» — «Ты же бросил курить!» — «Начинается нервный период… Большая ответственность, понимаешь ли… Вот сейчас надо доводить до товарного вида твой… э-э-э… Фанфарический золотой гальюн…» — «Не беспокойся! Он уже фактически завершён. А впрочем, мне не жалко, бери эту программу. Надеюсь, твои фанфароны её не запорют… — еле слышно пробурчал Моти и неожиданно пристально уставился на Тима: — Кстати… я слышал, что ты где-то уже использовал мою идею музыкального запуска и управления, которая сейчас так интересно сработала в программе саморазрастания. Ты, как я понял, выдаёшь эту идею за свою». — «Кто тебе сказал? И ты поверил?» — «Я не знаю, где ты это используешь. А раз не знаю, спрашиваю напрямую. Потому что это факт: ты присвоил мою старую идею! Арпадофель на весь коридор звонил, что это, якобы, твоя идея.
Ты же ведаешь вопросами акустики и электроники по нашей теме. Возможностей применить эту программу — мильён!» — «Ну, что ты, хабиби! Разве я могу обидеть, да просто обобрать моего старинного друга! Ты подумай! И к тому же ты — отец дорогих лапочек Галя и Гая!» — полное лицо Тима расплылось в широкой улыбке.
Моти не ответил на его улыбку, он закрыл ноут-бук, сунул его под мышку и продолжал курить, глядя куда-то вдаль. Пительман пожал плечами.
Моти поднял голову, встретился взглядом с Тимом — и увидел в его глазах нестерпимое выражение превосходства, неожиданно для себя сжал кулаки, глаза его недобро сузились. Тим заметил его непроизвольный жест и, отступив на пару шагов к двери своей комнаты и ухватившись за ручку, неожиданно спокойно, насмешливо обронил: «Ты знаешь, я никогда не мог понять — зачем вам с Рути понадобился третий ребёнок? Вам же крупно повезло: сразу одним махом родились близнецы. Да ещё такие красивые, удачные! В нормальной современной семье — достаточно. Зачем вам ещё и это… э-э-э… худосочное создание понадобилось? Рути только фигуру себе испортила!..» Моти вздрогнул: то же самое ему как-то высказали близнецы — правда, другими словами. Это вызвало у него такой шок, что он несколько дней не мог в себя придти. Но ничего не сказал ни самим мальчишкам, ни тем более Рути. Теперь-то ясно, откуда ветер дует! М-да-а… Хор-р-роший воспитатель оказался у его мальчиков, пока он был по макушку погружен в работу и выстраивал свою карьеру. А Рути… Ну что взять с его мягкой и слабохарактерной жены, тем более, когда у мальчишек, особенно у Галя, в самой резкой и чёткой форме прорезался характер её отца, которого она всегда боялась… А теперь по инерции робеет перед своими детьми, мальчишками… Моти в сердцах плюнул и побежал вниз через две ступеньки в совершенно расстроенных чувствах. Никогда Тим не позволял себе так его задевать, как сейчас!..
