— Теодор сделал мне подарок ко дню рождения — круиз по Средиземному морю, после чего мы на несколько месяцев уезжаем в его загородный дом на юге Франции. А осенью я собираюсь купить себе в городе маленькую квартирку. И тут я перехожу ко второй теме.
Она сделала паузу, с удовольствием отмечая, насколько ей удалось всех ошеломить.
«А этот Теодор, как видно, с деньгами», — подумала Сюзанна.
— Как вы все знаете, — продолжила свою речь Хильдегард, — мы с вашим покойным отцом всю жизнь работали в поте лица, чтобы построить этот дом — оплот вашего беззаботного детства, — чтобы поддерживать его и рассчитаться со всеми долгами. И вот он наконец свободен от всех ипотек и залогов. Жаль только, что ваш любящий отец... — Серьёзность на её лице на мгновение сменилась печалью, — ...не дожил до этого дня.
Она снова сделала паузу. Регина, Аня и Сюзанна вопросительно переглянулись. Затем мать вздохнула и продолжила:
— Для меня этот дом слишком велик, поэтому я хочу подарить его... одной из моих дочерей.
Все смотрели на неё с напряжённым вниманием. Роберт загасил недокуренную сигарету. Регина после некоторой паузы спросила:
— И кто же из нас троих эта счастливица?
— Та, что окажется самой достойной и будет нуждаться в этом доме больше всех остальных.
Регина воззрилась на мать:
— Что-то я не понимаю. Мы все имеем равные и законные права на это владение.
Хильдегард посмотрела на неё и сказала скорее печально, чем укоризненно:
— А я имею право на внука.
— О, мама! — простонала Регина. — Давай не будем снова об этом!
Именинница оставила этот стон без внимания и заявила:
— Ваш покойный отец и я дали вам возможность получить хорошее образование, хотя ради этого нам приходилось экономить на своём желудке. Но до сих пор ни одна из вас не удосужилась порадовать меня внуком. У тебя, Регина, уже громко тикают биологические часы. Тебе тридцать шесть, ты замужем уже десять лет. Но вместо того чтобы использовать это время для создания респектабельной семьи, вы с Робертом покупаете себе пентхаус в сити. Я уж не говорю о вашем роскошном автомобиле и двух экзотических поездках в год. Двойной доход без детей делает всю эту роскошь возможной. Но задумывалась ли ты когда-нибудь о том, что даже самый дорогой и большой «мерседес» никогда не скажет вам мама и папа?
— Прошу тебя, мама! — взмолилась Регина, не скрывая раздражения. — Это наше собственное решение, за которое мы ни перед кем не должны оправдываться.
Хильдегард проигнорировала это возражение и повернулась к Ане:
— Ты тоже не намного моложе, тебе тридцать четыре. Ты в своём детском саду уже столько лет нянчишь чужих детей. Почему бы для разнообразия не повозиться со своим? Я не собираюсь поднимать вопрос о вашем с Карин партнёрстве. Сегодня на это смотрят уже терпимее, и я не могу не считаться с этой общей терпимостью. Но и лесб... — Покосившись на Теодора, она проглотила конец слова и поправилась: — ... две женщины тоже могут иметь детей.
— Всё это не так просто, — оправдывалась Аня. — Детей для усыновления мало, на всех не хватает, и при всей общественной терпимости предпочтение всё же получают пары с обычной ориентацией.
Мать кивнула:
— Я наводила справки. Есть адреса в Голландии, где вам могут помочь обзавестись родными детьми.
— Это мы тоже знаем, — ответила Аня. — Но Карин... ну, в общем, мы не хотим детей... во всяком случае, пока.
Хильдегард не удовлетворилась таким ответом.
— И сколько же ты собираешься ждать? Пока твой ребёнок сможет называть тебя бабушкой?
Аня молчала, и мать принялась за младшую дочь:
— А ты, Сюзанна, ты в свои двадцать восемь уже старшая акушерка в окружной больнице. Это заслуживает уважения. Но даже если смыслом твоей жизни стало помогать чужим детям появляться на свет, это не препятствие к тому, чтобы завести и собственного. И у тебя тоже время отстукивает.
— Я ничего не имею против детей, — согласилась Сюзанна. — Но сперва не мешало бы найти подходящего мужа.
— Ах, какая проблема! Я никогда не считалась первой красавицей, но хороший муж у меня всё-таки был. И я родила троих детей! Двух со щипцами — тяжёлые были роды — и одну кесаревым сечением. А ведь тогда, в шестидесятые годы, в больницах не было таких условий, как теперь: палата на двоих, телефон, телевизор и еда на выбор. А ваша бабушка вообще родила меня в трудное военное время прямо на заводе боеприпасов...
— Прошу тебя, мама! — перебила Сюзанна. — Все эти истории мы слышали уже много раз. И не преувеличивай, эти так называемые тяжёлые роды со щипцами — обычное дело. У нас в больнице они случаются каждый день...
— Но не твои собственные! Ах, и зачем ты тогда рассталась с Рене!
— Мама! — оскорбленно воскликнула Сюзанна. — Ты прекрасно знаешь, что это он меня бросил из-за моей покалеченной правой коленки!
Теодор успокаивающе обнял Хильдегард за плечи:
— Подумай о своём сердце!
Она дёрнулась:
— Моё сердце! Я должна думать о своём сердце, когда его топчут бессердечные дочери! Теодор сжал её руку:
— Пожалуйста, Хильдегард! Не огорчайся! Всё ещё впереди!
Мать немного успокоилась и снова пошла в наступление:
— Ну хорошо. Переходим к делу. Я посоветовалась с господином нотариусом. Как вы все знаете, он давний друг вашего отца. Мой дом со всем его содержимым... — Она осеклась, набрала воздуха и закончила: — ...я отписываю дочери, которая первой родит мне внука.
Воцарилось молчание. Все смотрели на неё. Первой опомнилась Регина. Она покачала головой:
— Нет, ты ведь это не всерьёз?
— Вполне безвкусная шутка, — поддержала её Аня.
— Такого рода распоряжение было бы просто аморально! — вставила Карин.
Все зашумели, перебивая друг друга. Нотариус поднял руки:
— Господа! Дамы и господа! Это распоряжение, согласно параграфу 657 Гражданского кодекса, абсолютно легитимно.
Мгновенно воцарилась тишина. Регина взглянула на Роберта. Аня посмотрела на Карин.
Мать снова повысила голос:
— Регина, Аня, Сюзанна! Мне не до шуток. Та из вас, которая первой родит живым собственного ребёнка, получит всё, что подлежит от меня передаче по наследству: дом и участок со всем, что на нём построено. В конце концов, я имею право на внука!
— А что же будет с двумя остальными? — спросила Сюзанна.
— Им не достанется ничего. Точка.
— Стоп, стоп, стоп! — воскликнула Аня. — Не надо упрощать. Ты не можешь оставить ни с чем двух своих дочерей. В конце концов, каждая из нас может претендовать на свою долю наследства.
— Конечно! — поддержала её Карин. — Господин нотариус, объясните это вашей клиентке!
— В принципе вы правы. — начал нотариус. — Когда вознаграждение по выполнении поставленного условия будет произведено, оно становится дарением, которое нуждается в нотариальном удостоверении. Те дочери, которые при этом дарении не получили ничего, в дальнейшем, при рассмотрении вопроса о наследстве, могут предъявить претензию...
— Ну вот видите! — воскликнула Карин.
— Претензия имеет основание только в том случае, если с момента дарения не прошло десяти лет. То есть к тому времени, когда ваша драгоценная матушка будет праздновать свой семьдесят первый день
