намерение, Лин положила руку на замок ног в лотосе и скользнула губами к моему половому органу.
Нет, она не стала ласкать мой член. Все ее внимание обратилось к месту королевского седла, к точке хуэй-инь. Ее язык, меняя ритмы и силу нажатия, быстро обрабатывал всю поверхность, вызывая несравненно большее блаженство, чем обычные, пусть даже восхитительные ласки «игры на свирели», что на языке китайской поэтики означает поцелуи и обласкивание пениса языком.
Я понял, что нам вновь предстоят упражнения, относящиеся к технике «королевского седла».
Засунув руку глубоко под матрас, Лин вынула полиэтиленовый пакетик, из которого достала очень мягкую и приятную наощупь ткань, пропитанную каким-то составом.
Оттянув появившимся невесть откуда шнурком мои яички и член немного вверх, она обвязала этот шнурок вокруг талии таким образом, чтобы мужские достоинства не мешали выполнению следующего упражнения.
Разомкнув замок ног, Лин заставила меня принять позу, удобную для прохождения ткани между моих ног и ягодиц. Ритм ее скольжения был удивительно приятным. Уже и без того перевозбужденная зона хуэй-инь вибрировала, посылая во все стороны все более сильные и резкие импульсы. Одновременно кореянка ласкала меня своим телом.
Я почувствовал слабость и онемение в ногах, но, тем не менее, пытался направить в них часть оргазмических потоков.
Через некоторое время я ощутил себя стоящим на полу гидом с лежаком и понял, что пережил небольшой провал в сознании. Подобные провалы были достаточно распространенным явлением при работе с сексуальной энергией. Иногда экстатические ощущения становятся настолько сильны, что организм, как бы обороняясь от них, отключает сознание особым образом, при котором исполнитель упражнения, подобно лунатику, может передвигаться и даже выполнять последовательные действия, кажущиеся со стороны вполне осмысленными, не осознавая, между тем, происходящего.
Не выдержав напора все еще сотрясающих мое тело оргазмических потоков, я снова на мгновение отключился и упал на кровать.
Энергетические вихри постепенно успокаивались. Прислушиваясь к отзвукам уходящих ощущений, я приоткрыл глаза и увидел Лин, танцующую надо мной.
Она стояла, широко расставив ноги, и, придерживая смоченную маслянистым составом ткань так, чтобы она проходила между ногами, выполняла движения «королевского седла», немного похожие на те, что демонстрируют танцовщицы в стрип-клубах. В ее движениях не было ничего от фальшивой похоти стриптизерш, в них чувствовалась квинтэссенция высшего человеческого вожделения.
Только одно созерцание этих откровенных движений прекрасного и соблазнительного женского тела вызвали новую мощную волну переживаний, окатившую меня с головы до ног. В дальнем уголке мозга забилась мысль:
— Боже, какое счастье, что мне довелось это пережить!
Этот опыт стал еще одним кирпичиком, положенным в основание души, характера, воли даоса, еще одной ярчайшей составляющей моей нити жизни. Я был счастлив.
Утомленная Лин наклонилась ко мне, протирая мое тело тряпкой с остатками маслянистого состава. Потом ее тело прильнуло к моему и заскользило вверх и вниз. Меня захлестнула третья оргазмическая волна.
Лин переворачивала меня, придавала моему телу различные позы. Наши ноги и руки сплетались самым затейливым образом и вновь расплетались. Обласканный с ног до головы и наполненный блаженством, я незаметно погрузился в сон.
Это воспоминание проснулось и ожило в Таиланде, когда Нойи стала массировать меня. В тот момент Нойи и Лин слились в моем восприятии. Нойи, представительница той же расы, хотя и совсем непохожая на Лин, была почти так же прекрасна. Я находился на грани экстаза, хотя в данном случае слово «экстаз», пожалуй, не совсем уместно. Ощущения, которые я переживал, напоминали, скорее, нечто высшее, то что постигается человеком за гранью философских или словесных описаний. Это была квинтэссенция счастья, даруемого нам природой, вечное естественное стремление к которому и является той самой ловушкой, которую природа расставила человеку, чтобы стимулировать его размножение, западней, которую даосы сумели обойти, и из которой, если можно так к выразиться, они научились доставать сыр, не захлопывая за собой дверцу и не защемляя лапы.
Глава 3
Вторая встреча с Нойей оказалась даже более волнующей, чем первая. Между нами установилась какая-то незримая связь, эмоциональный контакт, столь редкий в отношениях ночной бабочки и клиента.
— Наверно, это наша последняя встреча, — печально сказал я. — К сожалению, это заведение — слишком дорогое для меня, и я не уверен, что смогу оплатить еще одно посещение.
Нойи пристально посмотрела мне в глаза.
— Ты должен увидеть меня еще один раз, — твердо сказала она. — Чтобы проститься. Если у тебя нет денег — не беспокойся. Я сама оплачу наше свидание.
В этот момент я понял, что чувства, связавшие нас, не были просто иллюзией, спровоцированной воспоминаниями о моих отношениях с Лин.
— Не беспокойся, — сказал я. — Я сам найду деньги.
Салон бодимассажа оказался местом, где невозможно что-либо утаить. Когда мы вышли в зал с аквариумом, глаза девушек за стеклянными витринами уставились на нас. В них отражались самые разные чувства, но больше всего в них присутствовала неприкрытая зависть.
Мы немного поговорили и уже направились к выходу, как дорогу нам буквально грудью, как Матросов амбразуру, перекрыла проститутка.
В ее взгляде, брошенном на Нойи, сверкала какая-то болезненная злоба. Мне, неоднократно сталкивавшемуся с самыми разными проявлениями человеческих жажд, пришло в голову, как редко можно встретить аромат столь первобытного, почти звериного соперничества.
Проститутка положила руку мне на грудь.
— Пойдем со мной! Я отдам себя бесплатно! — гордо вскинув голову, предложила она.
Нойи торжествующе ухмыльнулась в лицо сопернице, когда я, спокойно поблагодарив ее за столь лестное предложение, отказался.
Возможно, из-за моего гигантского, по таиландским меркам роста, белой кожи и типично европейской внешности, неожиданно для себя, я пользовался необычайной популярностью среди тайских женщин. Когда я шел по улице, многие молодые красавицы провожали меня восхищенными взглядами в которых читалось столь естественное для этого уголка юго-восточной Азии сексуальное желание.
Оказалось, что я производил впечатление не только на таек. Однажды когда я вошел в ресторан, там ужинала группа японских туристов. Женщины, как по команде, поворачивали головы, провожая меня глазами, так что я буквально чувствовал кожей их горящие взоры. Поскольку у себя на родине мне обычно не удавалось одним своим появлением разжигать огонь в дамских сердцах, я вздохнул, сожалея, что мне не суждено провести остаток жизни среди представительниц желтой расы.
В гостинице, где мы жили, девушки из обслуживающего персонала тоже одаривали меня нежными призывными улыбками, и я был приятно удивлен, обнаружив, что кому-то из них даже пришла в голову идея воспользоваться любовной магией, чтобы заполучить в свои сети такого крупного и интересного белого господина.
Однажды я, собираясь заняться упражнениями «черной и красной собаки», для удобства отодвинул с возвышения матрас и из-под него выпал женский платок, обмотанный прядью длинных черных волос. Поскольку, выполняя упражнения, я регулярно сдвигал матрас, было ясно, что приворотный талисман подложили совсем недавно.
Подозрение пало на одну молодую и очень симпатичную служащую, взгляды которой, бросаемые на меня, столь явно выражали страсть, что это не укрылось даже от Юрия, который, принадлежа к гораздо
