Должны мы с Шуриком уехать в Семисотку. Надолго, до холодов. Вот и будет очистительное время и для Саши и для меня. Не буду с болью смотреть на себя в зеркало, бояться яркого света, содрогаться от слов, которые Саша говорит, как укор — морщины бы убрать; морщин меньше стало; говорят: „что ты в ней нашел — старая, некрасивая, жадная.“ Вот так-то, тетка. Для Шурика буду самой любимой и красивой.»
(На этом дневник заканчивается.)
В этом отрывке мы видим, как рассудок вновь постепенно берет верх, и с помощью фантазий о моем отношении к ней, отрицательного воображения и логических построений завершает работу по окончательному обоснованию необходимости нашего разрыва.
Как мы видим, ее «главная движущая сила» — осознание того, что мы неизбежно расстанемся и что «не будет очередного разочарования». Таким образом, создав четкую картину нашего разрыва в будущем, Галя предпочла реализовать его сейчас.
Правда, рассудок оставил ей лазейку для удовлетворения потребностей в общении со мной: «Лучше бы между нами сейчас сложились деловые отношения, если ему хочется иметь сына». Некоторое время она эту лазейку эксплуатировала, пытаясь играть моими чувствами, и то заявляла, что сын только ее, и он даже вовсе не от меня, а от другого мужчины, то рассказывала ребенку, что его папа умер.
Заботы о ребенке потребовали от нее большой эмоциональной отдачи, и на время внутренние противоречия, эмоциональная и сексуальная неудовлетворенность перестали проявляться с прежней остротой. Для этого у Гали просто не оставалось ни времени, ни сил.
Но ребенок подрастал, я уехал в Москву, одиночество и неудовлетворенность вновь дали о себе знать. С другими мужчинами отношения не складывались, и рассудок вновь породил очередную идею, дающую повод ее эмоциональной сфере немного разрядиться: ребенку нужен отец. Под этим предлогом Галя в течение многих лет писала мне письма, утверждая, что мы еще не расстались, и под тем или иным предлогом настаивая на встречах.
Еще раз хочу подчеркнуть, что, несмотря на все, сказанное выше в плане анализа Галиной модели мира, я считаю ее умным, хорошим и порядочным человеком. Галя — прекрасная мать, талантливый научный работник и надежный друг. Тем более обидно, что непонимание механизмов собственного поведения, неспособность налаживать и поддерживать хорошие и взаимоудовлетворяющие отношения с мужчинами лишили ее радостей любви и нормальной семьи.
Эта тщательно подавляемая глубокая внутренняя неуверенность в себе, в способности удержать мужчину и внушить ему любовь звучит в последней фразе дневника: «Для Шурика буду самой любимой и красивой».
Многие женщины, отчаявшись найти счастье в мужской любви, рожают детей в надежде компенсировать ее отсутствие сыновней любовью. Но это глубокое заблуждение. Лишенный одной ноги человек способен ходить, даже бегать и танцевать, но, пусть и научившись компенсировать свой недостаток, он никогда не будет чувствовать себя полноценным и здоровым.
Лишь умелое и полноценное удовлетворение основных человеческих потребностей может дать подлинное счастье. Замкнутость в своем собственном запутанном и противоречивом мире лишает человека удовлетворения одной из главных своих потребностей — потребности в обществе себе подобных, в полноценном общении, которое могут дать любимые и близкие по духу люди.
В большинстве случаев на решение родить ребенка помимо давления окружающих и желания следовать традициям продолжения рода оказывает влияние еще и неудовлетворенная жажда контроля, ведь ребенок — это единственное существо, принадлежащее только матери и просто обязанное любить ее и выполнить ее требования в силу связывающих их кровных уз.
По-правде говоря, я долго раздумывал, стоит или нет публиковать Галин дневник, но, еще раз перечитав ее слова:
«Всегда была и есть одна. И это состояние углубляется. От всех отдаляюсь в своем. Ни с кем ничем не хочу делиться. Ни частными выводами, ни общими. Зачем? Никому, кроме меня, они не нужны», я решил, что ее частные и общие выводы могут принести пользу сотням, а может быть и тысячам людей, совершающих ту же самую ошибку и загоняющих себя в ловушку одиночества и негативных фантазий по поводу взаимоотношений с окружающими и мрачного, наполненного болью и разочарованием будущего.
Возможно, если бы Галя когда-либо до знакомства со мной прочитала чей-либо похожий дневник с подобными комментариями, она смогла бы разглядеть аналогичные деструктивные стереотипы поведения в своей собственной модели мира, а от понимания своих ошибок уже можно сделать следующий шаг — стараться их не повторять.
Лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих, и дневник конкретной женщины, описывавшей все терзавшие ее сомнения и противоречия, подходит для этого гораздо лучше, чем сухое и академическое изучение искажений моделей мира.
Тема искажений моделей мира неоднократно всплывала в моих беседах с Учителем и Лин. Они учили меня, по каким признакам, жестам и фразам можно подметить то или иное внутреннее противоречие или наличие внутреннего конфликта. Они объясняли мне, к каким последствиям приводят нарушения в моделях мира баланса стихий или баланса головы, тела и сердца.
Я учился определять жажды, возникающие на основании неудовлетворенных потребностей и предсказывать последствия, к которым может привести дальнейшее развитие жажд. Я научился прослеживать заложенные с детства установки и ограничивающие убеждения, мешающие человеку развиваться и добиваться успеха в поставленных задачах.
Ли сказал, что хотя при хорошем знании дела детали конструкции модели мира можно успешно распознавать даже у почти незнакомого человека, лучше всего начать исследование моделей мира с близких мне женщин.
— Женщины вообще более выразительны в своих проявлениях, — объяснил он. — А тем более, женщины, открывающие перед тобой свои самые сокровенные сексуальные и эмоциональные порывы. Изучая их, ты многое узнаешь и о себе самом. Но все-таки самое лучшее учебное пособие — это твоя собственная модель мира. Ты еще удивишься тому, какие самые неожиданные вещи скрываются в ней.
Учитель оказался прав. В своей модели мира я подмечал те же самые искажения, что и у окружающих меня людей — склонность к отрицательному воображению, страх перед неопределенностью будущего, перенесение на других своих собственных тревог и опасений, отрицание некоторых частей своей личности, ограничивающие убеждения и многое другое. Моим преимуществом было лишь то, что эти дефекты не проявлялись в слишком яркой форме, а, научившись распознавать их и отслеживать, я мог избавляться от них с помощью специальных упражнений.
Исследование и корректировка моделей мира — тема слишком обширная для описания ее в книгах серии «Путь Шоу-Дао», но в то же время вопрос построения гармоничных моделей мира, формирующих счастливых и успешных в личной жизни и профессиональной деятельности людей мне представляется настолько важным, что в ближайшее время я предполагаю опубликовать новую серию книг «Технология счастья», в которой главное внимание будет уделяться формированию и структурам моделей мира, способам устранения внутренних противоречий и ограничивающих убеждений и приведения их к гармонии, а также даосским психотехникам, с помощью которых современный человек сможет сделать свою жизнь более счастливой, насыщенной и полноценной.
Глава 16
Значительную часть времени, которую я проводил с Лин, мы посвящали изучению методик лечения Шоу-Дао. Иногда лечение требовалось и мне самому. Мои проблемы со здоровьем в основном были связаны со старыми травмами, полученными во время тренировок по дзю-до или происшедших в детстве несчастных случаев.
