— Подношения вашему величеству Шурику третьему возрастают, как полноводные реки, — вместо приветствия с улыбкой сказала мне Аня, указывая на снедь.
— Откуда столь витиеватый слог? — поинтересовался я.
— Моя подруга недавно приехала из Средней Азии, — объяснила Аня, и тут Валя вышла из комнаты.
Это была удивительно красивая девушка. Смесь азиатской и русской крови создала удивительное сочетание правильных европейских черт на смуглом округлом лице с широкими скулами.
Валя держалась раскованно, казалось, что внутренняя напряженность, звучавшая в разговоре по телефону, оставила ее, но в ее движениях, в жестах ее тонких изящных рук чувствовалась странная нервозность.
Пока подружки накрывали на стол, я попытался выяснить, почему Аня назвала меня Шуриком третьим, и сколько Шуриков у нее было до меня. Аня отшучивалась, и мне так и не удалось узнать, почему я удостоился подобного титула.
За столом, полным среднеазиатских деликатесов, мы просто болтали, не касаясь причины, по которой меня так срочно вызвали сюда. Валя иногда на несколько секунд отключалась, уходя в себя, и в эти мгновения внутреннее напряжение и беспокойство вновь отражались на ее лице, но, через секунду она овладевала собой, и, как бы встряхнувшись, вновь включалась в беседу.
Закончив трапезу, мы перешли в комнату, и там Аня рассказала мне жутковатую и трагическую историю Вали.
Валя была из обеспеченной семьи. Родители ее были в разводе, но ее отец, живущий в Средней Азии щедро помогал деньгами бывшей жене и дочери. Три года назад Валя отправилась в Среднюю Азию в гости к отцу и там подверглась зверскому групповому изнасилованию.
Хуже всего было то, что виновным в изнасиловании оказался Валин отец. Он задолжал крупную сумму денег каким-то своим родственникам, и кредитор предложил ему следующую сделку: валин отец позволит ему и его братьям провести ночь с его дочерью, и за это ему простят долг.
Отец, скрепя сердце, предоставил им такую возможность, ни о чем ее не предупредив, и злодеяние свершилось. С тех пор девушка начала испытывать ненависть и отвращение к мужчинам и не могла выносить даже их прикосновения. Она, фактически, балансировала на грани нервного срыва, и единственным выходом из создавшейся ситуации, ей казалось только самоубийство, которое она не совершила лишь по той причине, что не имела представления, как покончить с собой достаточно безболезненным образом.
Выслушав эту историю, я не стал долго раздумывать, и попросил Аню помочь мне застелить пол матрасами. Я достал из шкафа свежую простыню, и, покрыв ею матрасы, попросил Валентину раздеться. По выражению изумления на ее лице я понял, что девушка не ожидала такого быстрого перехода к делу, но она действительно хотела вылечиться, и, совершив над собой усилие. Валя сняла кофточку, затем, немного подумав, юбку и осталась в колготках, трусиках и лифчике.
— Снимай все, — сказал я, — Лечение так лечение.
Аня ласково пожала Валину руку, подталкивая ее к дальнейшим действиям. Валя нерешительно сняла колготки и лифчик и легла на живот. Я подошел к ней и слегка коснулся ее рукой. Тело Вали напряглось, изогнувшись, как от удара. Мне даже послышалось, что Валя издала тихий стон. Нарочито безразличным голосом я спросил:
— Что ты сейчас чувствуешь. Валя?
— Мне больно, — голосом, в котором прорывались панические нотки, сказала она.
Несколько лет спустя мне снова пришлось столкнуться с подобным случаем последствий изнасилования, и мне удалось привести девушку в норму всего за один сеанс. Случай с Валей был более тяжелым. На то, чтобы снять ее телесные и психические зажимы ушло три сеанса. Во время каждого из них я постепенно увеличивал дозировку касаний, одновременно ведя отвлекающую беседу ровным безразличным голосом.
Вначале мне приходилось массировать спину Вали Аниными руками, которые я держал в своих.
— Ты можешь отличить прикосновения Ани от моих? — спросил я.
— Да, — ответила Валентина.
— Какое ощущение возникает у тебя от моих рук?
Валя давала сбивчивые путанные объяснения, в которых часто повторялись слова «больно» и «грязно».
За первый сеанс мы добились только того, что Валя научилась без напряжения выдерживать прикосновения Аниных рук и даже немного расслабляться.
На втором сеансе она уже смогла раздеться догола, и, когда после получасового массажа Аниными руками, она расслабилась, я сам начал касаться ее тела, смазывая ее маслом.
Слова «грязно» и «больно» еще не исчезли из ее лексикона, и мне потребовалось около часа, чтобы снять эти навязчивые мыслеобразы и внушить ей, что масло — это не грязь, а, наоборот, приятная ласкающая субстанция, облегчающая массаж и доставляющая дополнительное удовольствие.
Мыслеобраз боли я снял, постепенно усиливая воздействие на Валино тело, сжимая ее мышцы ласковым, медленным, но сильным воздействием, до тех пор, пока ее тело не убедилось и не поверило, что прикосновения мужчины могут быть совсем не болезненными, и даже приятными.
Мы с Аней уже были порядком измотаны, когда Валентина, преодолев какой-то внутренний барьер, сама перевернулась на спину, правда, так и не решившись открыть глаза, и нам удалось промассировать и обласкать переднюю часть ее тела.
В третий раз дело зашло еще дальше. Сначала Аня, а потом я ласкали ее половые органы, и нам удалось добиться от нее оргазма. Слова «грязно» и «больно» потеряли свой смысл, перестав ассоциироваться с мужчинами, и уже через три дня после нашего последнего сеанса Валя познакомилась в ресторане «Океан» с приятным молодым человеком и впервые после трехлетнего перерыва стала близка с мужчиной.
Мы с Аней радовались ее успехам и ожидали новостей о ее личной жизни, как известий с полей сражений. Валя и ее новый друг, который оказался удивительно тактичным и ласковым человеком, вскоре поженились и уехали в Киев, откуда он был родом. Насколько мне известно, их семейная жизнь сложилась хорошо.
Еще один забавный случай из моей практики лечения сексуальных расстройств произошел, когда один из Аниных друзей направил ко мне своего приятеля, уверявшего, что на него навели порчу. Впоследствии я имел дело с несколькими подобными пациентами, но Костя был первым из них, и, поскольку я еще не имел достаточно опыта в подобных случаях, он мне особо запомнился.
Учитель и Лин в свое время рассказывали мне о технологии бесконтактной магии, объяснив саму ее суть и отбросив всю мистическую чепуху, которой так любят ошеломлять доморощенные колдуны своих доверчивых клиентов.
— Впрочем, форма в магии тоже важна, поскольку она оказывает воздействие на психику клиента, — сказал Ли. — Если человек доверчивый и внушаемый, то ты можешь нести любую пургу про магические зелья, молитвы, ритуалы кармического очищения или вызывание духов, и это сыграет тебе на руку. Но человека с критическим складом ума и некоторыми зачатками интеллекта подобная чушь может только отпугнуть, так что, если ты решишь подрабатывать магией, то должен учитывать специфику личности пациентов.
Магией я подрабатывать не собирался, но слова Учителя запомнил. На самом деле магией я интересовался уже давно и в свое время посетил целый ряд знахарей достаточно высокой квалификации, использующих в своем арсенале в том числе и магические обряды, обучаясь у них и наблюдая за их приемами.
Я не считал истинную магию обманом или мошенничеством. На примере общения с Учителем я не раз имел возможность убедиться в эффективности воздействия энергетических мыслеобразов на людей, в том, что сильно выраженная направленная эмоция может затронуть психическое и даже физическое состояние другого человека, вызвав энергетические нарушения. Но все дело было в том, что подобные случаи воздействия, некоторые из которых действительно можно было бы назвать порчами, встречались исключительно редко, а большинство рассуждений о порчах, о праническом вампиризме и прочих ужасных
