— Лена говорит, что на своих сеансах ты творишь чудеса, — сказал я, — что твои пифии угадывают совершенно невероятные вещи, да и сам ты неплохо предсказываешь судьбу. Я на собственном опыте убедился в том, что ясновидение существует, но, насколько я знаю, это не такая вещь, которую легко каждый вечер демонстрировать в салонах.
Маг усмехнулся.
— Я объясню тебе кое-что, — сказал он, — но пусть это останется между нами. Я изучал оккультные и эзотерические науки много лет, я сам испробовал множество эзотерических практик, и я искренне верю в то, что все, о чем говорится в книгах, действительно можно осуществить. Но то, чем я занимаюсь, — это бизнес, и бизнес очень серьезный, в котором я не могу полагаться на случай. Поэтому как только у меня появляется солидный клиент, я не назначаю ему сеанс до тех пор, пока по своим каналам не выясню про него всю подноготную — от того, что он предпочитает есть на завтрак и каков его любимый цвет, и до того, чем занимаются его любовницы в свободное время.
— Но ведь это не так просто, — заметил я.
— А я и не говорил, что это просто, — пожал плечами Леонид.
Мне довелось стать свидетелем двух сеансов мага — в одном случае он гадал на хрустальном шаре, а в другом случае это было уже серьезное мероприятие для высокопоставленных клиентов — с пифиями и всеми необходимыми магическими аксессуарами и прибамбасами.
Сеанс с хрустальным шаром не был заранее подготовлен, и, похоже, Леонид знал о клиентке не слишком много. Я с интересом наблюдал за происходившим, тем более что все трюки подобных «предсказаний» были мне давно и хорошо известны.
Маг и молодая девушка сели за стол друг напротив друга. В круге света от зеленого абажура посверкивал на подставке большой хрустальный шар.
Леонид искусно изобразил на лице признаки транса. Он расслабил мышцы лица, выразительно закатил глаза и, к моему восхищению, даже ухитрился вспотеть. Затем проникновенным низким голосом маг очень медленно и с большими паузами между словами начал выговаривать первую фразу.
— Вам… мешает… черный… человек… — сказал он, незаметно косясь на девушку закаченным глазом.
— Черный… черный… — добавил он, внимательно наблюдая за реакцией клиентки.
Заметив, что образ черного человека не вызывает у девушки ничего, кроме полного недоумения, маг решил изменить курс и неожиданно, резко повысив тон, произнес:
— Вот он выходит из темноты! Он — блондин! — и снова косой взгляд закаченного глаза на клиентку.
Увы, похоже, блондины в ее жизни были не частым явлением, и снова лицо девушки выразило разочарование. Но Леонида это не смутило.
— Да, я вижу! Вижу! — с драматическим подвыванием неожиданно провозгласил он. — Он не блондин, это лишь отблеск света на его темных волосах.
Девушка напряглась и затаила дыхание.
Я буквально физически почувствовал, как расслабился Леонид, попав наконец в нужную струю.
— Да, теперь я хорошо вижу его, — продолжал вдохновенно развивать тему маг. — У него темные волосы, рост выше среднего, и он молод — не старше тридцати. Клиентка нервно облизала губы. Далее сеанс продолжался в том же духе.
— Вот он приближается ко мне, — говорил Леонид. — Так-так, кажется, я что-то вижу у него на лице. Шрам? — взгляд на девушку.
— Или это родинка? — взгляд на девушку.
— Да, я вижу, это родинка! На щеке? Или на лбу? Нет, кажется, на подбородке!
Наблюдая за непроизвольными реакциями девушки, Леонид наметанным глазом определял, что именно ей хотелось бы услышать, причем с криком: «Вижу! Вижу! Теперь я все ясно вижу!» ему ничего не стоило изменить прежнее не вызвавшее адекватной реакции утверждение на прямо противоположное.
Надо ли говорить, что клиентка покинула мага полностью удовлетворенная и с искренней верой в выдающиеся ясновидческие способности Леонида.
Тщательно подготовленный сеанс с пифиями оказался гораздо более впечатляющим.
Три клиента из сильных мира сего расположились за дубовым столом. Они и зрители, устроившиеся на подушках «дастархана», зачарованно смотрели на причудливо извивающихся на ковре пифий.
Тут было все — и монотонная восточная музыка, льющаяся из квадрофонической установки, и ароматы дурманящих курений, наполняющие комнату.
Все окна и дверные проемы были занавешены тяжелыми красными бархатными шторами, отороченными той же самой кожей, которой были оббиты стены, и это создавало удивительное ощущение замкнутого пространства, отрезанности от всего остального суетного и грешного мира.
Три пифии, очень красивые девушки, одетые в короткие белые полупрозрачные туники, встали на колени и, взявшись за руки, образовали равносторонний треугольник, в центре которого, покачиваясь и вытягивая руки к небу, стояла четвертая пифия. Сначала пифии, образующие треугольник, ритмично извивались всем телом в такт музыке. Постепенно ритм их движений убыстрялся, движения становились более размашистыми. Наконец они разомкнули руки и принялись, все так же извиваясь, обласкивать руками четвертую девушку. В этих, нарочито затянутых обласкивающих движениях была удивительная пластика, гармония, тайна, притягательность и сексуальность.
Наконец, центральная пифия с мелодичным сексуальным стоном вышла из круга и, не прекращая своего причудливого танца, стала ходить по комнате вокруг стола. Время от времени она наклонялась к уху одного из клиентов, сидящих за столом, и что-то шептала ему. Меня поражали метаморфозы, происходившие при этом с мужчинами. Клиенты вздрагивали, краснели или бледнели. На их лицах чередовались страх, недоверие, изумление или радость. Словом, спектакль был поставлен и отрежиссирован с безукоризненным мастерством.
Я попытался выведать у сестры побольше сведений о Леониде, и она рассказала мне, что маг был сыном очень богатых и влиятельных родителей и что он сам был очень богат и пользовался огромным влиянием и властью.
Мне, уже имевшему возможность ознакомиться со стилем работы Комитета Госбезопасности, стало ясно, что Леонид — ставленник Органов. Почти наверняка его использовали как консультанта по всем вопросам, связанным с эзотерическими науками. Кроме того, при подобной постановке дела он действительно мог проводить очень серьезную работу, как в смысле шпионажа, поскольку он пользовался широкой популярностью и среди иностранных клиентов, так и некоторым образом влияя на расстановку сил в стране. У меня не вызывало сомнений, что многие интимные сведения о высокопоставленных клиентах маг получал именно от комитетчиков.
Но, невзирая на несколько грязную подоплеку своего бизнеса и несмотря на откровенные мошеннические приемы, Леонид действительно был искренне и фанатически увлечен оккультными науками, и он твердо верил в то, что в определенных ситуациях все, чего он добивается при помощи жульничества, можно было бы осуществить при помощи развития магической силы.
То, что делал Леонид, напомнило мне историю знаменитого в тридцатые годы в Германии мага, салон которого посещали Гитлер и высшие чины нацистской партии. Там тоже все было организовано на высшем уровне, но маг сделал одну промашку — заранее располагая информацией, что нацисты собираются поджечь Рейхстаг, чтобы впоследствии свалить вину на коммунистов, он предсказал поджог Рейхстага. Боясь, что маг на допросе сможет выдать истинных виновников поджога, Гитлер приказал на всякий случай убить его.
Я вернулся в Симферополь переполненный впечатлениями, но слегка обалдевший от обилия свалившейся на меня информации. Встреча с Учителем оказалась целительным бальзамом, пролившимся на мою утомленную московской богемой душу.
До ночной тренировки оставалось еще много времени, и мы отправились бродить по городу, беседуя о прошедших событиях. Я подробно рассказал Ли о своих столичных впечатлениях и о магическом салоне Леонида.
— Хотя ты смеешься, пересказывая мне свои приключения, я чувствую нотку печали в твоем голосе, — заметил Учитель. — Почему?
