Я сфокусировал глаза на камнях и деревьях, видневшихся внизу, и попытался воспроизвести эйфорическое состояние, которое я испытал, выполняя предыдущее упражнение. У меня снова приятно закружилась голова. Тело начало слегка подрагивать, но на сей раз не от страха, а от томительной жажды полета. Я снова ощутил давление внутреннего стража, и, вспомнив наказ Ли, чуть наклонился вперед, натягивая веревку. Она крепко держала меня. Я просто не мог упасть.
Я начал сосредотачиваться на убаюкивающем чувстве безопасности, и оно, в сочетании с пьянящими оргазмическими ощущениями, пробуждаемыми страхом высоты, погрузило меня еще глубже в засасывающий, как водоворот, транс почти чувственного наслаждения.
Страж постепенно сдавал свои позиции, удаляясь и незаметно растворяясь в глубине чего-то, что я мог бы назвать своим «Я». Зов бездны манил меня все сильнее. Тело становилось легким и невесомым. Казалось, что под действием бурлящих внутри оргазмических потоков оно было готово воспарить или стремительно сорваться с места, как запущенная со старта ракета.
Камни внизу приобрели более четкие очертания и, казалось, увеличились в размерах. А затем что-то схватило меня за солнечное сплетение и с силой рвануло вперед. Я стремительно полетел вниз, чувствуя кожей лица неотвратимо приближающиеся камни.
Когда я, не замедляя полета, вонзился в них, проваливаясь затем сквозь толщу земли, я закричал. Я успел зарегистрировать сознанием проносящиеся мимо в темной толще земли камни и корни деревьев, а затем я потерял сознание.
Когда я снова пришел в себя, мое сердце колотилось, как бешеное. Пальцы Учителя, нажимающие на реанимационные точки, приносили острую боль. Меня тошнило от пережитого страха. У меня ныла область почек, как бывало иногда после ночных кошмаров.
— Представляешь, я видел, как мое лицо ударилось о камни, — слабым голосом пожаловался я. — Все-таки не нравится мне высота.
— Кто ж тебя просил пикировать, как камикадзе, — усмехнулся Учитель. — Надо было парить, а не плюхаться, как куль с песком.
— Можно подумать, что это от меня зависело, — сморщился я.
Мне было еще слишком плохо.
— Хочешь еще раз попробовать? — весело предложил Ли.
При одной мысли об этом меня чуть не стошнило.
— А может, в другой раз? — без особой надежды попросил я.
— Другого раза может и не быть, — усмехнулся Учитель. — Не забывай, что самое главное для даоса — делать все в нужный момент. Сейчас наступил этот самый момент.
— Я в этом не уверен, — тихонько пробормотал я, надеясь, что Ли не расслышит. Он расслышал.
— Рад твоему оптимизму, — садистски усмехнулся он. — Не стоило бы тебя баловать, но ты так жалко выглядишь, что я просто ничего не могу с собой поделать. Сейчас мы с тобой будем вдвоем.
— Да? — не проявил особой радости я. — А раньше ты где был?
— Я-то был здесь, — сказал Учитель, — а вот моя сущность бездны тут не присутствовала.
— Твоя сущность бездны? — переспросил я. — Что ты имеешь в виду?
— Твоя сущность бездны заставила тебя полететь, — сказал он. — Если бы наши сущности объединились, мы полетели бы вместе.
— Ты хочешь сказать, что я мог полететь вместе с тобой? — недоверчиво спросил я. — Но ведь, насколько я понял, сущность бездны — это просто какая-то специфическая часть моего восприятия. Все, что произошло, имело место исключительно в моем воображении. Это было просто как галлюцинация или сновидение. Мое тело-то оставалось привязанным к валуну. Так как же мы сможем полететь вместе?
— Сам не знаю как, — пожал плечами Ли. — Однако сейчас мы это сделаем. Ты же ухитрился хлопнуться мордой о камни, несмотря на то что твое тело было привязано к валуну.
Слова Учителя настолько потрясли меня, что я мгновенно забыл о тошноте, головокружении и пережитом страхе. Меня охватило радостное волнение, предчувствие того, что я стою на пороге новой тайны.
Ли окинул мое сияющее лицо оценивающим взглядом и, скорчив ехидную рожу, расхохотался.
— Вот что значит неуравновешенная европейская психика, — отсмеявшись, заметил он. — Только что ты здесь умирал, мечтая только об одном — навсегда позабыть о существовании сущностей бездны, но стоило мне произнести пару фраз, как ты чуть ли не скачешь от счастья, свеженький, как огурчик, и готов прыгать с обрыва и хлопаться о землю до скончания веков. Прямо нарадоваться на тебя не могу.
— Мне приятно, что я так тебя развлекаю, — дипломатично заметил я. — Ну так что мы должны будем сделать?
— Сядь в прежнюю позицию, — серьезным тоном сказал Учитель.
Страхующая меня веревка все еще была привязана к валуну, и я снова уселся со скрещенными ногами на краю обрыва.
Ли сел на землю за мной, обхватив меня руками и ногами. Поскольку сесть точно позади меня ему мешала веревка, Учитель сместился чуть влево.
— Снова войди в состояние «внутреннего облака», — велел он. — Дыши в унисон со мной.
Ощущение тела Учителя создавало у меня удивительное чувство безопасности. Я подумал, что даже если бы я не был привязан к валуну, я бы без колебания отказался от всех внутренних стражей.
Оргазмические потоки «внутреннего облака» наполнили меня восторженной эйфорией, предчувствием чего-то невероятно прекрасного, что вот-вот случится со мной. Подстраиваясь под дыхание Ли, я чувствовал, как поднимаются и опускаются его грудь и живот, а потом мой организм совершенно спонтанно выполнил упражнение укоренения. Но в этот раз мои корни уходили не в землю, а в тело Учителя, вбирая его горячую, пульсирующую энергию. Я чувствовал, что он делает то же самое, «укореняясь» в моем теле. Наши солнечные сплетения соединились прочным пульсирующим энергетическим мостом. Мое тело начинало вибрировать толчками аутодвижений.
Неожиданно земля под обрывом стала увеличиваться в размерах, медленно надвигаясь на меня. Мое сердце затрепетало. Я чувствовал, как что-то, идущее и изнутри, и извне, захватывает меня, оттесняя в сторону мою личность и все живущие во мне сущности. Я отдавался сущности бездны в каком-то ликующем упоении, а потом я снова почувствовал, как что-то рвануло меня за солнечное сплетение и я полетел вниз. Но на этот раз это не был пикирующий вертикальный полет. Я не боялся, я ничего не делал, а просто следил за происходящим, продолжая чувствовать своей спиной дыхание Учителя и тяжесть его тела.
Мы двигались по параболе. На высоте нескольких метров от земли мы вдруг замедлили ход и, снова увеличив скорость, набрали высоту и понеслись в неизвестном направлении над плоскими вершинами Крымских гор. Я старался следить за местами, над которыми мы пролетали, но мне было трудно концентрировать внимание. Когда я чувствовал тело и дыхание Учителя, я не мог сосредотачиваться на окружающих пейзажах, а глядя вниз, я терял контакт с Ли. Не знаю, сколько времени мы кружили так в поднебесье — несколько секунд или час. Я запомнил только плавные многократные переключения с Учителя на проносящиеся под нами горы, долины и поля.
Потом я снова переключился на Ли. Мне показалось, что нажим его рук и ног на мое тело стал сильнее.
— Ты не хочешь открыть глаза? — услышал я его насмешливый голос.
К своему удивлению, я обнаружил, что глаза у меня действительно закрыты. Я-то был уверен, что наблюдаю за происходящим.
Поднять веки оказалось не самой простой задачей, но, справившись с ней, я понял, что полет закончен. Я по-прежнему сидел на краю обрыва со скрещенными ногами.
Учитель поднялся и, повалив меня на спину, откатил меня немного в сторону и принялся развязывать веревку.
— Ну как, было очень страшно? — насмешливо спросил он.
— Это было просто потрясающе, — я задыхался от переполняющих меня эмоций. — А то, что мы видели, было реальностью или галлюцинацией?
Ли с нарочитым удивлением поднял брови.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Что в твоем понимании означает слово «реальность»?
