других местах за его жизнь будут цепляться до конца. В одних обществах аморально есть на виду у других людей, для нас же привычны застолья. Есть племена, где женщина имеет несколько мужей, у мусульман мужчина может содержать гарем. По европейской морали считается зазорным изменять супругу, хотя почти все мужчины и очень многие женщины имеют любовников, публично осуждая подобное поведение.
Ты спрашиваешь меня, морально ли скармливать коню волка, потому что, во-первых, конь — вегетарианец, а во-вторых, волк тоже живое существо. Высказывание о том, что Спокойный кормит коня волчьим мясом, отражает идеологическую концепцию учения о том, что ты не должен проявлять агрессивность, но в то же время и нельзя быть беззащитным, и на зло нужно отвечать злом, потому что только так будет восстановлена справедливость, только тогда ты будешь защищен от посягательств на твою жизнь и свободу. Эта метафора имеет несколько подтекстов.
Кормить коня волчьим мясом — это очень нестандартное решение, но в критических ситуациях часто самое нестандартное решение оказывается наиболее эффективным. Воин жизни носит в себе образы и коня, и волка. Внешне всегда доброжелательный, спокойный и смиренный, в душе он таит бесстрашие, агрессивность и кровожадность хищника, в которого может превратиться безобидный конь, столкнувшись с врагом.
Конь, поедающий волчье мясо, — это и метафорический образ Спокойного, потому что такой конь — животное другого уровня, внешне не отличающееся от своих собратьев, но стоящее на другой ступени сознания, развития и возможностей. Он не становится добычей, а поедает хищников, нападающих на него, даже если это противоречит его природе.
Этот образ — часть учения о «Вкусе плода с дерева жизни», которая помогает клану выжить и воспитать достойных последователей, способных защитить себя и клан от нападок со стороны.
На фоне разговора Ли постепенно увеличивал темп нанесения ударов и сделал знак начать совмещать удары и защиты по определенным схемам, постепенно переходя к блокударам, которые одновременно служили и защитой, и атакой.
Под утро, вконец измочаленный, я с облегчением увидел жест Учителя, говорящий о том, что пора переходить к медитации. Я замедлил скорость движений, перейдя от блокударов к чисто облачным движениям, и сделал несколько дыхательных упражнений.
После медитации Ли показал мне технику «наблюдение за листом» — лечебные и общеукрепляющие медитативные жесты, укрепляющие как внутренние органы, так и пальцы, кисть и предплечье руки для принятия ударов. «Наблюдение за листом» начиналось с форм купола. Подмышечные впадины округлялись так, словно в них были вложены шары, руки свободно свисали по сторонам. Жесты начинались с напряжения в руке. Растопыренные полусогнутые пальцы охватывали и сжимали воображаемый шар, из которого исходила энергия, проходящая через руки в приподнятые и расслабленные плечи. Несмотря на напряжение, утомленные мышцы расслаблялись и восстанавливались. Энергия стекала в пальцы и казалось, что пальцы наливаются кровью. Возникало непреодолимое желание поворачивать кисть, отводить ее в сторону. Я следовал движениям, которые хотела выполнять рука.
Вдруг руки без моего желания и мышечных усилий плавно взлетели вверх и начали в буквальном смысле этого слова плавать передо мной, как два космонавта в невесомости. Учитель, заметив этот эффект, тут же начал говорить что-то тихим монотонным голосом, на который он переключался всегда, когда я переходил в контролируемое состояние измененного сознания. Я с удивлением и радостью следил за еще одним проявлением тайных сил моего организма. Как это часто бывает при активизации ци, мое тело начало раскручиваться по спирали с нарастающей амплитудой. Я не заметил, как потерял контроль над своим сознанием. Я превратился в огромную рыбу, плывущую в океане.
Я увидел корабль, с которого люди сбрасывали сети, и видел, как рыбы попадали в эти сети, чтобы погибнуть. Я поплыл дальше и наблюдал за тем, как уже другие люди ловили рыб, и изучил многие уловки и хитрости рыбаков. Потом вдруг в море я столкнулся с одним своим приятелем — офицером КГБ. Мы поплыли рядом, и я начал очень подробно рассказывать ему о методах ловли рыбы. Комитетчик слушал меня, открыв рот, и мне было приятно его внимание. Вдруг я понял, что рассказываю о рыбалке не своему другу, а Учителю, и что я не плыву, а выполняю пальцовки. Это неожиданное переключение сознания изумило меня. Окружающий меня ночной лес был таким же реальным и одновременно нереальным, как и воды океана, по которым я только что плыл.
Я сосредоточился на выполнении пальцовок. Выпрямленные, напряженные пальцы образовывали угол в 90° с ладонями, большие пальцы поочередно соединялись в кольцо с остальными пальцами, потом по очереди соединялись парами все остальные пальцы рук. Затем пальцы соединялись в тройки и, наконец, в четверки. Я горел, как в лихорадке, и не мог понять, почему такие простые упражнения с такой силой действуют на меня, и решил, что в этом виноваты переутомление и бессонная ночь.
Ли догадался, о чем я думаю, и подчеркнул, что подобное лихорадочное состояние очень важно при освоении целого ряда техник, и начал тем же монотонным тихим голосом рассказывать об исполнении пальцовок «кольца змеи». Я запоминал, как надо вращать пальцами, как их потирать и какие точки продавливать, чтобы добиться желаемого эффекта.
При переходе от пальцовок в состояние аутодвижений меня всегда охватывало радостное возбуждение, словно я становился свидетелем чуда, к реальности которого я никак не мог привыкнуть. Аутодвижения захватили меня, и я почти отключился, повинуясь неведомой силе, управляющей моим телом. Голос Учителя доносился до меня словно издалека, объясняя, какие именно напряжения или изгибы укрепляют тот или иной орган, лечат то или иное заболевание, и как подобные положения рук применяются в бою.
Мои руки плавно, как падающие листья, начали опускаться вниз и наконец остановились у бедер, равномерно подрагивая от пульсации в пальцах. Мне казалось, что в руках спрятаны невидимые насосы, с каждым ударом пульса нагнетающие кровь в пальцы. Меня удивляло, что пальцы внешне не изменяются, потому что я чувствовал, что они набухают от крови до состояния, когда казалось, что они вот-вот разорвутся. Мне захотелось с усилием поднять плечи, повращать кистями, что я и начал делать. Тело снова захватил поток аутодвижений, оно выгнулось в спине, начали вращаться голова и плечи. Вдруг я понял, что пальцовки теснейшим образом связаны с ударами атакующего крыла, которыми мы начали тренировку. Я радостно поведал о своем открытии Учителю, чем вызвал у него взрыв веселья.
— Если бы ты не замечал столь очевидные вещи, я бы не тратил время на тебя, — с иронией сказал он. Ли схватил меня за руку и начал показывать зоны на пальцах, которые я должен был массировать в течение недели для того, чтобы открыть их и сделать восприимчивыми для ци при выполнении пальцовок «кольца змеи».
— «Кольца змеи» — сложные пальцовки, — сказал он, — потому что в них, помимо энергетического влияния мыслеобраза и формы, присутствует конкретное массажное воздействие на зону, и их неправильное выполнение может привести к нежелательному результату.
— Неправильное выполнение может причинить вред? — спросил я.
— Нет. Просто результат воздействия будет иным. Воздействие на пальцы до определенного уровня, пока оно не становится разрушительным, в принципе не может быть вредным. Природа защитила зоны пальцев лучше, чем некоторые точки на теле. Однако если болезнь уже гнездится в организме, иногда даже слабое воздействие на ту или иную зону может исказить ход энергии, и это может привести к неприятным последствиям. А теперь отшлифуй в замедленном бое с тенью технику, которую ты сегодня узнал.
Я понял, что он говорит о технике атакующего крыла, и начал двигаться. Возможности этой техники поразили меня. Она была настолько эффективной, что, пользуясь только ею одной, можно было создать стиль, превосходящий и бокс, и борьбу, вместе взятые. Но я помнил слова Учителя о том, что нет смысла увлекаться узкоспециализированными стилями, потому что в них всегда будет чего-то не хватать. Можно приготовить сотни блюд из хлеба, но они не заменят мяса, молока или фруктов. Можно привыкнуть есть блюда из хлеба, если они будут отличаться вкусом, цветом и запахом, и думать, что не надо ничего другого, но организм не обманешь. Точно так же не обманешь и боевую систему. Можно в совершенстве владеть какой-то техникой, но всегда находятся ситуации, когда этой техники недостаточно.
Ли посмотрел на восток, на еще тускловатое восходящее солнце.
— Нам пора расставаться, — сказал он.
Учитель достал из сумки яблоко и краюху хлеба. Разломив яблоко пополам, он протянул мне половину и кусочек хлеба. Я так проголодался, что сочетание яблока с хлебом показалось мне необычайно вкусным.
