Мир, который рядом

юноша играл на домбре в ансамбле русских народных инструментов. Поговорить с ним было не о чем, но он считался другом Валеры. Такое семейство меня не особо прельщало, но больше в бараке я пока никого не знал.

  Каждый новый день в колонии был похож на предыдущий, и казалось, что время просто остановилось. Единственной радостью в этом существовании было получать письма, которые, как назло, приходили крайне редко. Мать в основном писала мало, все письма были о том, что ей без меня тяжело и как она ждет моего возвращения. Друзья писали, что помнят и ждут. Девушки у меня не было, и я завидовал ребятам, которые получали весточки от любимых женщин. Хотя у меня не то чтобы не было девушки, она была вроде, но после приговора стала писать письма не от себя лично, а ото всех друзей сразу. Все ее послания заканчивались следующей фразой: «Мы все тебя любим и ждем!». А всех мне не надо было, мне хотелось одну единственную, и я очень сильно переживал по этому поводу, представляя, сколько мне еще придется быть одному. Я не знал, куда себя деть от этого одиночества, и незаметно для себя самого, создал себе образ любимой девушки и стал писать для нее стихи:

Сегодня получил твое письмо,

Оно, как вдох, той

Чистой жизни – Вольной!

Наполнено душевной теплотой,

Любовью, лаской и заботой!

Я взаперти – живу одной мечтой:

Пройдут года – ты снова будешь рядом

Ты пишешь, что все будет хорошо,

Что ждешь меня,

Что встрече будешь рада.

Все твои письма помню наизусть,

Храню их в сердце,

Как «зеницу ока».

А время пролетит, и я вернусь

И за спиной останутся ворота.

Сегодня получил твое письмо

Поверь для зека с праздником сравнимо,

Когда он в этом мире не один,

Когда приходят вести от любимой!

  К моему удивлению, это средство мне очень помогло. Вроде никто не ждет меня на воле, и в то же время я пишу ей стихи, люблю ее, ту единственную, которую я не знаю, но которую встречу, когда освобожусь и буду ей читать все это.

Я все чаще просыпаюсь в холодном поту,

Ожидания счастья позабыть не могу,

Как встречались с тобой, и все было прекрасно,

Сколько было надежды в мечтах моих ясных!

Что такое Любовь? Объяснить невозможно

Захлестнет, как волна, захлебнуться в ней можно

На движенья вокруг не обращаешь внимания,

Особенно, когда это минуты расставания

Расставание, горечь,

Ожидание, надежда,

Печаль в глазах твоих,

Ты смотришь – взгляд твой милый и нежный.

Когда увидимся вновь?

Не знаю я.

Может даже

Не будет встречи совсем

Ведь Мир порочен и грязен.

Но я пройду этот путь,

Путь унижений, страданий.

Переступлю через грязь

За годы тяжких скитаний,

Вернусь и произнесу:

«А вот и я! Что не ждали?»

тебя к груди своей прижму,

Не допущу расставания,

Больше с тобой,

Моей любимой и нежной.

Тебя малышка Люблю!…

***

Здравствуй, я вернулся… что сказать?

Сам не знаю, пересохло в горле.

Слезы радости в твоих глазах,

Солнца луч и свежий запах воли!

Сколько ждал я этой встречи день,

Снился он мне зимними ночами.

В письмах перечитывал не раз:

«Любим, ждем, надеемся, скучаем!»

  И еще множество рифмоплетства на эту тему.

XVI

  Постепенно я вникал в жизнь колонии. Я узнал, что в лагере руководствовались системой самоуправления. Проще сказать, всеми движениями руководили зеки, под контролем мусоров. Здесь вовсю процветала деятельность самодеятельных организаций осужденных (СОО), которая контролировала каждый шаг зека. Существовало несколько видов СОО:

  СДП – Секция дисциплины и порядка;

  СПБ – Секция противопожарной безопасности;

  СД – Секция досуга;

  СПП – Секция психологической помощи;

  СПЗ – Секция профилактики заболеваний;

  СОК – Секция общественных корреспондентов;

  СФСР – Секция физкультурно-спортивной работы;

  СП – Секция производства;

  ССЗ – Секция социальной защиты;

  СОПО – Секция общественно-профессионального образования;

  ШРМ – Школа рабочей молодежи.

  Члены СДП (козлы) занимались тем, что бегали, как ошпаренные по зоне, и искали нарушения осужденных. Найдя за кем-нибудь из зеков косяк, они писали докладную записку о нарушении режима содержания. Так же по периметру колонии стояли посты СДП, контролирующие пропускной режим, т.к. без пропуска по зоне пройти было не возможно.

  Члены СПБ ходили по баракам и проверяли проводку, розетки и т.д. Если они ловили зека, варящего чифир, тоже писали докладную о нарушении правил пожарной безопасности.